Жестокий обман

Кейн Моника

— Просыпайся. Сейчас начнется веселье, — прорычал он.

Что?

Вытирая что-то теплое и липкое с лица, я заставляю себя успокоиться и вздохнуть, но грудь горит от каждого отчаянного глотка воздуха. Рука оказывается в крови, моей крови, судя по медному привкусу во рту и головной боли, бьющей по черепу.

И тут все возвращается ко мне. Я убила Хорхе, а потом дядя вырубил меня. Я сплевываю кровь и пытаюсь сесть, но Эмилио толкает меня обратно на пол. Я прижимаюсь спиной к стене маленькой гостиной, расположенной за главным фойе. Он

возвышается надо мной с самодовольным выражением лица. Он злорадствует, потому что считает себя победителем. Но эта битва еще далеко не закончена.

Я окидываю взглядом темную комнату в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Лампу, статуэтку, ложку, чтобы выколоть ему глаза. Потому что я не сомневаюсь, что это наше последнее противостояние. Один из нас не уйдет отсюда живым.

Он наклоняется, грубо берет меня за подбородок, так что я вынуждена смотреть ему в глаза.

— Можешь поблагодарить своих друзей за отключение электричества. Оно оказалось весьма кстати для моих целей.

Теперь все вспомнилось. Отключение электричества, затем взрыв. Федералы делают свой ход. Я выдергиваю подбородок из его хватки.

— Удачи в борьбе с ФБР. С этой территории ты уйдешь только в наручниках или в гробу. И я очень надеюсь, что это будет последнее.

Его восхищенный смех разнесся по маленькой комнате.

— О нет, puta (пер. шлюха), это не ФБР. Это твои любимые Козловы. Представляешь, они проделали такой путь, чтобы вернуть тебя после того, как ты их так безжалостно предала. Они глупее, чем я мог себе представить.

По шее пробежал жар.

Он пришел за мной. Даниил здесь!

Мое счастье длится недолго: если Даниил здесь, значит, он в опасности. Мой дядя что-то задумал.

В тени я узнаю двух самых верных охранников Эмилио, тех, кто всегда рядом с ним. Они используют меня как приманку, затаскивая в укромный уголок, чтобы устроить засаду на Даниила и его команду. Тонкие волоски на шее встают дыбом от тревоги. Остается только молиться, чтобы у Даниила хватило ума не заходить сюда, чтобы он понял, что это ловушка.

Губы дяди кривятся в подобии улыбки, когда он наблюдает за тем, как я собираю все воедино. Его мокасины издают шаркающий звук, когда он шагает по каменному полу с пистолетом в руке.

— Козловы не могут тебя полностью винить. Предательство у тебя в крови, не так ли? Твоя шлюха-мать предала всю свою семью. Видимо, яблоко от яблони недалеко падает.

При упоминании о семье у меня заныло в груди. Напоминание о том, что я снова их подвела. Может быть, Хорхе и мертв, но мой дядя одерживает верх.

— Или отпусти меня, или убей, — требую я. — Я здесь не для того, чтобы болтать, особенно с человеком, который настолько извращен, что убил свою собственную плоть и кровь, а потом вырастил из нее сироту. Меня от тебя тошнит, — кричу я, брызгая слюной в его сторону.

Его верхняя губа кривится в усмешке, и он наносит сильный удар по моим ногам.

— Не предъявляй мне требований,

глупая девчонка. И я убью тебя, как только ты выполнишь свое предназначение.

Я отказываюсь кричать от боли и доставлять ему удовольствие. Вместо этого я обхватываю руками ноги и становлюсь как можно меньше. Тут до меня доходит, что я ничем не скована. Да, по обе стороны от меня стоят два сумасшедших с автоматами AR-15, но если уж мне суждено умереть, то я собираюсь утащить с собой в глубины ада своего дядю.

— И в чем именно заключается моя цель? — спрашиваю я, чтобы поддержать разговор. Снаружи, как я смутно осознаю, стрельба стихла, сменившись жуткой тишиной.

— Ты еще не догадалась? Мне нужна территория Козлова. Основные морские пути. Открытая дверь на нью-йоркский рынок. Просто поразительно, как твой маленький трюк сработал в мою пользу.

Мой трюк? Как будто я организовала, чтобы мной торговали, как скотом на нелегальной игре в покер. Но сейчас это бесполезно.

— Ты думаешь, что сможешь превзойти Козловых? Они лучше тебя. И всегда были. Может, ты и живешь в одном преступном мире, но они не похожи на тебя. Даниил - лучший человек, чем ты можешь себе представить.

Каждая клеточка моего тела готова к действию, нагнетая напряжение в комнате. Я ожидаю ярости дяди, но вместо этого он хватает меня за волосы, холодный блеск в его глазах ярко сверкает.

— Был, моя дорогая. Он был лучшим человеком.

В моем нутре разрастается боль, по позвоночнику ползут муравьи.

— Что... Что ты имеешь в виду?

Его лицо опускается в насмешливой печали.

— Бедный Даниил, до сих пор влюбленный в предательницу, которая его обманула. Он просто не мог не прийти к тебе на помощь. По крайней мере, он умер героем.

Я вскакиваю с пола. Несмотря на боль и раны, подстегиваемая призраками моей семьи, я бросаюсь на дядю. Боль прошлого смешивается с ужасом настоящего, и я врезаюсь в него, и мы оба падаем на твердый пол. Приземляясь на бок, жгучая боль выбивает весь воздух.

Охранники поднимают оружие, но мой дядя останавливает их суровыми словами.

— Нет, она моя, — прошипел он. — Вытаскивайте свои задницы и убивайте всех, кто проберется в дом. — Он показывает на дверь, а потом оказывается на мне, прижимает меня к себе и обхватывает руками мое горло.

Я борюсь за воздух, отмахиваясь от него, как могу, но он только крепче сжимает меня, и по нему пробегает дрожь возбуждения.

— Как будто я наказываю твою мать заново. Твоего отца, твою сестру. Она считала себя лучше всех нас, устраивая свою жизнь в Америке, сражаясь с картелями, когда мы давали ей еду на стол, одежду на спину. Она была худшей из предательниц.

Его глаза пронзают меня насквозь, пронзая меня упреком, а его хватка становится все крепче. Мое зрение плывет, то приближается, то отдаляется. Легкие горят, но все, о чем я могу думать, - это то, что я это сделала. Я привела Даниила к смерти, привела Козловых в могилу.