Жестокость
Шрифт:
В тяжелом, затхлом воздухе помещения ощущалась едкая и в чем-то даже показавшаяся мне омерзительной примесь запаха ладана. Я сразу заметил находившийся в комнате единственный острый предмет — это был длинный серебряный нож, лежавший на боковом столике рядом с оловянной чашей. Мне показалось, что он покрыт слоем ржавчины, и ржавчина эта была красного цвета…
Однако не нож послужил орудием убийства, я понял это сразу. Мне нужно было найти что-то вроде топора, но его там не оказалось.
Я снова вышел в холл.
— Может, еще где? —
— Разве что в сарае, — предположила девушка.
— Да и гостиную мы тоже пока как следует не осмотрели, — добавил я.
— Только не заставляй меня снова идти туда, — взмолилась Анита. — Не могу… где он лежит. Поищи там сам, а я пока посмотрю в сарае.
У основания лестницы мы разошлись в разные стороны: она вышла через боковой вход, а я вернулся в гостиную.
Там я осмотрел все — заглядывал за кресла, под диван, но так ничего и не нашел. Одна лишь удушающая жара — жара и тишина. Я чувствовал, что у меня все начинает плыть перед глазами.
Зной, тишина и этот оскалившийся труп на полу. Я отвернулся, прислонился к камину и посмотрел в зеркало, встретившись взглядом с собственными налитыми кровью глазами.
И в то же мгновение увидел это. Оно походило на облачко — черное облачко, хотя на самом деле таковым не являлось. Это было лицо. Лицо, покрытое черной маской подрагивающего дыма; маской, которая пристально уставилась на меня, даже немного подалась вперед.
Оно явилось из зноя и тишины, а я не мог даже пошевелиться и лишь всматривался в извивающуюся, кружащую вокруг лица дымку.
В то же мгновение до моего слуха донесся какой-то легкий шуршащий звук, я резко обернулся.
У меня за спиной стояла Анита.
Как только я схватил ее запястья, она вскрикнула и упала. Я продолжал смотреть вниз на нее, и тут же скрывавшее ее лицо черное облачко стало исчезать, словно растворяться в воздухе.
Поиск подошел к концу. Я наконец нашел орудие убийства: оно было зажато в ее руках — окровавленный топор.
Я перенес Аниту на диван. Девушка лежала, не шелохнувшись, и я не стал пытаться привести ее в чувство.
Прихватив топор, я вышел в холл — незачем было искушать судьбу. Я по-прежнему верил Аните, но не тому черному туману, курившемуся подобно дымке, овладевавшему человеческим сознанием и заставлявшему его убивать.
Это была самая настоящая демоническая одержимость; то самое, о чем говорилось в древних книгах, которые хранились в комнате мертвого чародея.
Пройдя холл, я вошел в небольшой кабинет, располагавшийся как раз напротив гостиной. Там же стоял телефон, я снял трубку и связался с коммутатором.
Меня соединили с полицейским управлением. Не знаю, что заставило меня позвонить именно им, а не шерифу. Все то время, пока я разговаривал, я словно пребывал в какой-то полудреме. Так и стоял, сжимая в одной руке топор и рассказывая о совершенном убийстве.
С другого конца провода начались вопросы, но я не стал на них отвечать.
— Приезжайте в дом Годфри, — вот и все, что я сказал. — Там совершено убийство.
Ну что я еще мог сказать?
И что же мы могли теперь сказать полиции, когда она через полчаса прибудет на место происшествия?
В правду они все равно не поверят, разве вообще можно поверить в то, что в человека вселился демон, сделавший его орудием убийства?
Но сам я уже верил в возможность подобного. Я видел очертания зловещего образа, выглядывавшего из-за головы Аниты, пока она подкрадывалась ко мне сзади с топором в руках. Видел черную дымку, лик демона, алчущего кровавой смерти.
Теперь я знал, что он действительно вселился в девушку, пока она спала, и заставил убить Гидеона Годфри.
Как знать, возможно, то же самое случилось и со Сью Борден. А что, эксцентричная, хотя и не старая пока дева с не в меру разыгравшимся воображением, которое она тщательно подавляла; эксцентричная девица, прикорнувшая в жаркий летний полдень в сарае…
«Топором малышка Сью Искромсала мать свою».Я отошел от стола, строки незамысловатого стишка продолжали не давать мне покоя.
Теперь зной казался уже просто невыносимым, а вездесущая тишина явно наводила на мысль о близящейся грозе.
Как я мечтал в те минуты о прохладе… и тут же почувствовал холодное лезвие топора, который, сам того не замечая, опустил себе на колени. Пока я держал его в руках, мне ничто не грозило. Злодей был обезврежен, и где бы ни маячил сейчас его дьявольский образ, он метался в ярости, неспособный завладеть человеком.
Разумеется, это было помешательство, и причиной его, несомненно, являлась жара. Тепловой удар заставил Аниту убить собственного дядю; тепловой удар породил ее лепет насчет демона и жутких сновидений; тепловой удар вызвал ту смертельную, убийственную жажду моей смерти перед зеркалом.
И всего лишь самая обычная галлюцинация заставила меня увидеть витающую перед лицом девушки курящуюся черную дымку. Это подтвердит полиция, с этим согласится врач.
«А как пришел домой отец, И ему настал конец».Полиция… врачи… Сью Борден… Зной… Холодный топор… Искромсала…
При первом же ударе грома я внезапно очнулся и в течение нескольких секунд был уверен, что прибыла полиция, пока не понял, что просто началась гроза. Несколько раз моргнув, я встал с кресла и в то же мгновение почувствовал, что мне чего-то недостает.
Со мной не было того самого топора.
Его не было на полу и, как вскоре выяснилось, вообще где — либо, куда простирался мой взгляд. Топор снова исчез!