Жги!
Шрифт:
– Долгий путь. Поиздержались, – с улыбкой пояснила девушка.
– Как мне вас в книгу записать? – спросил охранник, указывая на сторожку, где сидел офицер. – Всех прибывающих и убывающих одаренных приказано записывать.
– Запишите Рус… – тут девушка взглянула на парня. – Рус «Огненный росчерк».
– А ее запишите как Тук «Черная целительница», – кивнул Рус, на ходу придумав прозвище своей подруге.
– Рус «Огненный росчерк» и Тук «Черная целительница», – кивнул охранник и еще раз поклонился. – Доброго пути вам, господа
Войдя в город, Рус быстро сообразил, что придется привыкать к новому городу. Вокруг было шумно, везде виднелись телеги и вывески. Город расцвел от обильного вливания денег и товаров со всего света.
– Сразу к Айзу? – спросила Тук.
– Нет. Надо найти лавку целителя, – ответил парень и потянул Тук в сторону небольшого межквартального прохода.
Плутая небольшими улочками и постоянно удивляясь происходящему в городе, Рус смог выйти к дому Жулье.
– Зачем мы пришли к целителю? – недоумевающе спросила Тук и взглянула на неказистую вывеску.
– Тут моя сестра, – пояснил парень и хотел было уже подойти и постучать, но тут раздался громкий девичий крик.
– РУС!
Парень повернулся и обнаружил сестренку, которая бежала со всех ног. Растрепанные косички в стороны, глаза как два блюдца, улыбка до ушей, темно синее платье в ногах путается.
Верещащий от счастья снаряд пролетел по улице и с разгона запрыгнул на руки Руса, чуть не сбив его с ног. Вцепившись в брата руками и ногами, она затараторила:
– Это ты! Я знала! Мне снилось, что ты приедешь! Скажи, что ты надолго! Пожалуйста! Скажи, что останешься и больше не будешь уезжать! Я верила, а Жулье говорил, что магии учатся десятилетиями, а я отвечала, что ты упертый и очень умный! А он…
– Тихо, – гладя по волосам сестренку, произнес Рус. – Тихо, не так быстро… Я приехал насовсем.
Он повернул голову к Тук и обнаружил, что та смотрит на него с легкой улыбкой. Парень продолжил гладить сестру, которая продолжала щебетать о том, как его ждала, как верила, что он вернется, как ей не верят подружки, что пила чай и делила торт с жадным упырем. Она рассказывала, как сильно болела по осени, и ей постоянно снился братец. Рассказывала все сразу, перескакивая с одного на другое, и тут же теряла мысль, и снова что-то вспоминала и продолжала тараторить.
– Спокойнее, отдышись хотя бы, – с улыбкой произнес Рус.
– А вдруг это опять сон? Я же ничего не успею рассказать! – возмутилась сестренка.
– Не сон, – улыбнулся Рус и ущипнул ее за ногу.
– Ай!
– Вот видишь? Не сон. Ты все успеешь, – прошептал брат ей на ухо. – Я здесь по настоящему. Я насовсем.
– Хойсо! Хойсо, посмотри, что я достал!
Упырь вывалился из тени с большим комком черной ткани.
Черт находился на чердаке и рассматривал, как Руса обнимала сестра. Он продолжал ей что-то говорить, а та продолжала тараторить.
– М-м-м-м? – повернулся к нему черт. –
– Я, по твоему, идиот два раза попадаться на этот прием? – фыркнул Роуль. – Я никогда! Слышишь? Никогда не наступлю на одни и те же грабли дважды!
– Да? Помнишь, как твой ученик сунул перец в эклеры?
– Да, а причем тут…
– А вулкан тебе напомнить?
– Хорошо, но это были эклеры, а эклеры не в счет!
Хойсо повернулся к Русу и кивнул в его сторону головой.
– В счет или не счет, но я ему завидую.
– О чем ты?
– О том, что у него есть родной человек, – вздохнул Хойсо. – Его где-то ждут.
– О-о-оу-у-у-у-у! Хойсо, ты такой сентиментальный, – мило улыбнулся Роуль. – Хочешь, я тебе дам святыню светлых подержать?
– Что? – обернулся к другу черт.
– Что? – пожал плечами Роуль. – Я же говорю! Я принес тебе поглазеть святыню!
– Но она же…
– Нет, она не одноразовая! Да, я ее украл! Нет, пастырь был не вкусный. Да, я написал «ХЕР» на развороте свитка древнего писания. Нет, я не мочился в чашу для причастий, а очень хотелось между прочим!
От того, что упырь пожал плечами, из его рук выскочил огромный стеклянный шар, в котором был заключен светящийся белоснежным светом огонек.
– Твою налево, Роуль! Зачем ты притащил сюда это? Оно может нас всех распылить и…
– Ой, да ладно тебе! Я принес тебе поглазеть! Я собираюсь осквернить это дело и оставить имперских фанатиков без отличной безделушки.
– Ты в своем уме? Это же чистая стихия света! Как ты собираешься это осквернять?
– Я собираюсь сожрать это! – авторитетно заявил Роуль и, схватив тряпку, поднял шар. – И не смей меня отговаривать! Я собираюсь как следует повеселиться!
– Роуль, ты безумный идиот! Ты не можешь взять и сожрать стихию!
– Значит перекусить пастырю горло в один укус я могу, а сожрать стихию нет? – язвительно ответил Роуль и упер руку в бок. Шар снова выскочил из его рук и с глухим стуком упал на пол.
– Ты же так его разобьешь?
– И что? Разобью стихию? Не неси глупостей, Хойсо! – фыркнул упырь. – И вообще! Я пострадавшая сторона! Мой ученик свалил с урока! Мне снова пришлось танцевать в одиночку! Вот сожру эту мерзость и выскажу ему все, что думаю по поводу его…
Тут Рус заметил в окошке обнимавшихся брата с сестрой.
– А эта маленькая жадина, не отдавшая мне цветок из крема!
– Это был ее торт, и ее день рождения, – напомнил черт.
– Это не повод зажимать цветок! – возмутился Роуль и взглянул на небо. – О-о-оу-у-у… Самое время! Хойсо! Нам срочно надо в горы!
– Ты можешь хотя бы объяснить, что задумал? Ты реально собрался сожрать эту дрянь?
– Да, Хойсо! Именно сожрать! – расплылся в улыбке Роуль. – Я все просчитал! Если эта дрянь пройдет через меня, то светлые содрогнутся, когда увидят это!