Жиган против террористов
Шрифт:
Сергей был прав. Солнце уже висело над самым горизонтом, когда они подъезжали к заброшенным заводским корпусам, и внутри уже царил полумрак, делающий пейзаж с цементными кучами и ржавыми лебедками весьма странным и даже нереальным.
– Иди к машине, – ничего не объясняя, сказал Константин, можно даже сказать – приказал, потому что чувствовал себя вправе приказывать в этой ситуации. – Подождешь меня.
Сергей вновь пожал плечами и молча пошел к тому выходу, через который они попали в корпус. Константин направился к противоположному. Почему он считал себя вправе приказать
Мало того, он знал даже, что и Сергей это его право признает, подчинится его приказу и будет ждать до тех пор, пока Константин не вернется к машине. Это не объяснишь. Просто встречаются два человека, и роли между ними распределяются сами собой, независимо от их желания. И всегда так – один приказывает, другой выполняет.
И никуда этот Сергей не уедет. Наверное, потому, что хочет услышать ответ, зачем преследует Константин Джексона, если ни деньги, ни бабы тут ни при чем? В чем же дело-то? Он чувствует, что Константин знает что-то, для него пока недоступное, и хочет узнать это тоже. Речь идет не об информации, о другом. Константин от бога наделен качествами, которых лишен Сергей, и тот это понял.
Константин усмехнулся. В принципе неплохой парень, этот Сергей. Панфилов с удовольствием взял бы его в свою команду…
Какую, впрочем, команду? Что-то он совсем! Он что, вновь команду свою намерен собрать? Какая может быть команда? Группа головорезов, которые после того, как Константин найдет террористов и уничтожит их, останутся не при деле и заскучают. Сначала заскучают, а потом сообразят, что дела у них шли лучше всего именно тогда, когда они были командой. И объединятся вновь, но уже без Константина. Потому что он в этом участвовать не намерен. Потому что это будет уже обычная банда или, как их теперь называют, ОПГ – организованная преступная группа.
Да и почему Сергей, очень даже неплохой парень, должен рисковать жизнью, ввязываясь в дела, о которых ему лучше просто не знать? Исходя из высокого чувства гражданского долга? Ну уж нет, лучше его просто не впутывать. Сам принял решение, сам и действуй…
«Что это я себе голову всякой чушью засоряю? – удивился Константин. – Через пять минут мне нужно в арматурном быть, а я еще тут ползаю, философствую на общие темы, к реальности отношения не имеющие. Подумал бы лучше, как мне пули избежать, ведь он меня скорее всего у растворной поджидает».
Константин поймал себя на том, что уже минуту стоит, держась за огромную, метров шесть в высоту, створку ворот, не решаясь выглянуть. Но что делать? Возвращаться назад и идти снаружи? Так он вообще окажется самой натуральной мишенью, хоть круги на лбу вырисовывай. Здесь хоть фактор внезапности будет на его стороне. Константину нужно только успеть добежать до невысокого кирпичного забора, который отгораживал прежде территорию растворного узла от подъездной дороги к арматурному цеху, по которой машины то и дело мотались туда-сюда…
Панфилов глубоко вздохнул и выскочил на улицу. Он сразу же бросился направо, к дороге, отгороженной забором. Но едва он открыл дверь, как над его головой в металл, из которого были сварены заводские ворота, ударил выстрел, затем еще один. Пули с визгом ушли в сторону, а Константин, сжав зубы, продолжал бежать к забору.
Но Джексон, видно, оказался неплохим стрелком. Он выстрелил еще несколько раз по бегущему от него Константину. Пули выбили мелкие камни прямо из-под ног Константина, заставив его шарахнуться в сторону и залечь за большой грудой красного кирпича.
Ситуация была самая идиотская! Константин опаздывал на назначенное ему свидание и не мог теперь высунуться, не рискуя оказаться застреленным. Мало того, Джексон, похоже, догадался, что оружия у Константина нет, и мог теперь перейти к более решительным действиям.
«Кажется, я его недооценил, – подумал Константин. – Надо было все же рискнуть взять хотя бы "макаров". Мы поговорили бы тогда совсем по-другому. Но если бы я ментам с оружием попался…»
– Ну что, козел, добегался? – донесся до него крик Джексона. – Выползай, все равно деться тебе некуда. Попробуешь бежать – пристрелю!
Голос был наглый и самоуверенный. Константина это несколько обнадежило. Самоуверенный противник чаще всего проигрывает, в этом Константин за свою жизнь убеждался не раз и не два.
– Ты сначала стрелять научись! – крикнул он в ответ. – А то как бы ты себе ухо не отстрелил… Какого черта склад у меня разгромили? За такие дела морду бьют.
Константин решил не говорить пока, что ему известно, с какой целью был произведен налет на его склад. Пусть Джексон сам выкладывает, что ему известно. Если, конечно, ему что-то известно.
– А вот ты сам и расскажешь, что у тебя искали, – раздался голос его противника совсем рядом с Константином. – Вставай, падла! Руки за голову. Поедем разговаривать.
Константин увидел, что Джексон стоит слева от груды кирпичей и держит его на мушке. Да-а, не совсем так представлял себе Константин финал этой погони. Но это все же лучше, чем получить пару выстрелов в живот и корчиться тут среди обломков старого кирпича, чувствуя, как уходят последние силы.
– С кем разговаривать? – спросил Константин, вставая и поднимая руки. – Что-то я, ребята, вас не пойму. То склад мой громите, то – разговаривать. Нельзя было сразу нормально поговорить? Сказали бы сразу, что от меня надо, проще было бы договориться. Столько товара у меня попортили! За каким, спрашивается, хреном? Так дела не делают. Сначала нужно с хозяином поговорить. Вы как не русские, ей-богу…
Константин специально забалтывал Джексона, отвлекая его внимание от своих рук, которые он старался спрятать за головой. В правой у Панфилова был зажат увесистый обломок кирпича, который он поднял, вставая, и успел спрятать незаметно для противника. Теперь надо было дождаться, когда он подойдет поближе.
«Ну давай! Давай! Подходи! – думал Константин, следя, как Джексон осторожно к ему приближается. – Ты решил меня к Малгобеку привести? Чтобы вы из меня выбивали – где я взрывчатку спрятал? Я на такой разговор не согласен. Я же знаю, что живым вы меня в любом случае не отпустите. Так что ничего у тебя не выйдет».