Жилец из верхней комнаты
Шрифт:
Бабушка была очень занята и не обращала на него внимания.
— А ты ошиблась, бабушка.
— Когда это?
— А когда сказала, что все люди одинаковые внутри.
— Не болтай чепуху!
— А где мой мячик?
— В
Дуглас взял мяч и пошел на улицу.
Дедушка вернулся домой около пяти часов.
— Деда, пойдем наверх.
— Хорошо, а зачем, малыш?
— Я покажу тебе что-то интересное.
Посмеиваясь, дедушка поднялся за ним по лестнице.
— Только не говори бабуле, ей это не понравится, — сказал Дуглас и распахнул дверь в комнату Кабермана.
Дедушка остолбенел…
Все, что было потом, Дуглас запомнил на всю жизнь. Полицейский инспектор и его помощник долго стояли над телом Кабермана. Бабушка спрашивала у кого-то внизу:
— Что там случилось?
Дедушка говорил каким-то сдавленным голосом:
— Я увезу мальчика куда-нибудь, чтобы он смог забыть всю эту жуткую историю. Эту жуткую, жуткую историю!
— А чего здесь жуткого? — спросил Дуглас. — Я не вижу ничего жуткого.
Инспектор передернул плечами и сказал:
— Каберман умер, все в порядке.
Его помощник вытер пот со лба:
— А вы видели эти штучки, которые плавают в тазике с водой, и еще те, которые
— Да, видел. С ума можно сойти.
— Боже мой!
Инспектор отвернулся от тела Кабермана:
— Нам, ребята, лучше попридержать языки. Это не убийство. Просто счастье, что мальчишка так сделал. Если бы не он, черт знает, что здесь еще могло бы произойти.
— Кто же был Каберман? Вампир? Монстр?
— Может быть. Во всяком случае — не человек.
Он потрогал рукой шов на животе трупа.
Дуглас был горд своей работой. Он не раз смотрел, как это делает бабушка, и все помнил. Иголка и нитка — больше ничего и не нужно. В конце концов этот Каберман мало чем отличался от тех цыплят, которых потрошила, а затем зашивала бабушка.
— Я слышал, мальчишка говорил, что Каберман еще жил, когда все это было уже вынуто из него, — инспектор кивнул на таз с водой, в котором плавали треугольники, пирамиды и цепочки. — Еще жил. Боже мой!
— И что же убило его?
— Вот это, — инспектор пальцами раздвинул край шва и полицейский увидел, что живот Кабермана набит серебряными десятицентовиками.
— Дуглас говорит, что там шесть долларов семьдесят центов. Я думаю, он сделал мудрое капиталовложение, — заметил инспектор.