Жилец
Шрифт:
— Кстати, — обратился он к миссис Бантинг, — я совершенно забыл о вашем жильце. Как он, все в порядке?
— Тише воды ниже травы, — отозвался Бантинг. — Этот мистер Слут просто подарок.
Когда его жена вышла, Дейзи рассмеялась. — Вы не поверите, мистер Чандлер, но я еще ни разу не видела этого замечательного жильца. Эллен хранит его для себя. На месте отца я начала бы ревновать!
Оба мужчины разразились хохотом. Эллен? Даже подумать смешно.
ГЛАВА XII
—
Миссис Бантинг, казалось, не обращалась ни к кому конкретно, хотя и муж, и падчерица находились в комнате. Она стояла у окна и смотрела прямо перед собой, не глядя ни на Бантинга, ни на Дейзи. Когда она говорила таким сердито-решительным безапелляционным тоном, домочадцам оставалось только повиноваться.
На мгновение воцарилась тишина, а затем Дейзи взволнованно запротестовала:
— Не понимаю, почему мне нужно ехать, если я не хочу! Я ведь тебе помогаю, Эллен? Дела в доме идут не хуже, чем когда ты была совсем здорова…
— Я и сейчас здорова… совершенно здорова! — огрызнулась миссис Бантинг, обратив к падчерице свое бледное изможденное лицо и зло сверкая глазами.
— Мне так редко удается побыть с тобой и с отцом. — В голосе Дейзи послышались рыдания, и Бантинг обратил на жену укоризненный взгляд.
Дейзи послала приглашение сестра ее покойной матери, служившая домоправительницей в большом особняке на Белгрейв-Сквер. "Семейство" уехало на Рождество в гости, и тетя Маргарет (Дейзи была ее крестницей) пригласила племянницу провести у нее два-три дня.
Девушка уже не однажды гостила в просторных угрюмых комнатах цокольного этажа дома 100 по Белгрейв-Сквер и убедилась в том, что это совсем не сладко. Тетя Маргарет принадлежала к числу тех слуг, которых современные наниматели ценят на вес золота, — то есть представителей старой закалки. Когда "семейство" бывало в отъезде, ее обязанностью (как она считала, почетной) было перемыть шестьдесят семь предметов из собрания очень ценного фарфора (они хранились в двух горках в гостиной), а кроме того — спать поочередно на всех кроватях, чтобы они не запахли затхлостью. Именно эти труды она намеревалась разделить с Дейзи, и при мысли о них девушке становилось плохо.
Однако дело нужно было уладить без промедления. Письмо, с вложенным в конверт телеграфным бланком, пришло час назад, тетя Маргарет была не из тех, кто позволяет собой манкировать.
Разговоры о приглашении велись непрерывно с самого завтрака, и миссис Бантинг заявила сразу, что Дейзи должна ехать, — раздумывать тут нечего и спорить не о чем. Спор, тем не менее, разгорелся, причем впервые Бантинг воспротивился воле жены. От этого, естественно, Эллен только укрепилась в своем решении.
—
— И думать забудь! — Миссис Бантинг раскипятилась почти так же, как падчерица. — Неужели я не имею права, как все люди, немного похандрить, а потом прийти в себя?
Схватив ее за руки, Дейзи взмолилась:
— Ну пожалуйста, Эллен, скажи тете Маргарет что не можешь без меня обойтись! Не хочу я жить в этом мерзком каменном мешке!
— Поступай как знаешь, — глухо отозвалась миссис Бантинг. — Я устала от вас обоих! Настанет день, Дейзи, когда ты, как я, поймешь, что деньги — это главное в жизни. Вот когда тетя Маргарет оставит наследство не тебе, а кому-нибудь другому, оттого что ты не захотела погостить у нее пару дней в это Рождество, тогда ты поймешь, каково… поймешь, какой была дурочкой, но раскаиваться будет поздно!
И тут, уже радуясь своей удаче, бедная Дейзи в последний миг осталась с носом.
— Эллен права, — вздохнул Бантинг. — Деньги значат много… ужасно много, хотя я не ожидал услышать от Эллен, что важнее в жизни ничего нет. Было бы самой настоящей глупостью, детка, обидеть тетю Маргарет. Да и потерпеть-то нужно всего ничего — каких-то два дня.
Последних слов отца Дейзи уже не слышала. Она сорвалась с места и помчалась в кухню, чтобы скрыть слезы обиды и разочарования. Это были детские слезы, но пролились они потому, что она уже становилась женщиной, которой руководил естественный женский инстинкт — потребность свить гнездо.
От тети Маргарет не приходилось ожидать, что она впустит в дом постороннего молодого человека. Кроме того, она питала стойкое предубеждение против полиции.
— Ну кто бы мог подумать, что она так расстроится! — Бантинг глядел на жену с упреком, уже раскаиваясь в своем решении.
— Как будто не ясно, с чего она нас так полюбила, — саркастически отозвалась миссис Бантинг. — Ясно как день, — добавила она, словно дразня мужа, уставившегося на нее в недоумении.
— Ты о чем? Я, должно быть, туго соображаю, Эллен, но мне, в самом деле, невдомек, что ты имеешь в виду.
— Помнишь, как еще до приезда Дейзи ты говорил, что Джо Чандлер влюбился в нее прошлым летом? Тогда мне показалось, что это вздор, а теперь я с тобой согласна — вот и все.
Бантинг неспешно кивнул. Да, Джо повадился ходить к ним чуть не каждый день, была и вылазка в мрачный скотленд-ярдовский музей, но он, Бантинг, был настолько поглощен деяниями Мстителя, что в другой связи о Джо не думал — во всяком случае, до сих пор.