Жилищный вопрос
Шрифт:
Утром на крылечке была красная бутылка и газета. Заголовок был такой: «В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС: ФОЦПА — ПИШИ ПРОПАЛО!»
— Работа у меня летит к чертям собачьим, — сказал я. — Не могу сосредоточиться — все думаю об этой загадке и диву даюсь…
— Я тоже. Непременно надо как-то разузнать.
Я заглянул под чехол. Жалюзи опустились так быстро, что едва не слетели с карнизов.
— Как по-твоему, они обижаются? — спросил я.
— По-моему, да, — ответила Джеки. — Мы же пристаём к ним — просто спасу нет. Знаешь, я готова побиться
Я взглянул на домик, а домик, я чувствовал, смотрел на меня — с обидой, раздражением и злостью. Ну да ладно. Мы уехали на работу.
Вернулись мы в тот вечер усталые и голодные, но, даже не сняв пальто, прошли в комнату мистера Генчарда. Тишина. Я включил свет, а Джеки тем временем сдёрнула с клетки кретоновый чехол.
Я услышал, как она ахнула. В тот же миг я подскочил к ней, ожидая увидеть на нелепом крыльце зелёного человечка, да и вообще что угодно ожидая. Но не увидел ничего выдающегося. Из трубы не шёл дым.
А Джеки показывала пальцем на дверь. Там висела новая табличка. Надпись была степенная, краткая и бесповоротная: «СДАЁТСЯ ВНАЁМ».
— Ой-ой-ой! — сказала Джеки.
Я судорожно глотнул. На крохотных окнах были подняты все жалюзи, а ситцевые занавески исчезли. Впервые мы могли заглянуть внутрь домика. Он был совершенно пуст, удручающе пуст.
Мебели нигде нет. Нет вообще ничего, лишь кое-где царапины на паркетном полу с лаковым покрытием. Обои — они выдержаны в мягких тонах и выбраны с хорошим вкусом — безукоризненно чистые. Жильцы оставили дом в безупречном порядке.
— Съехали, — сказал я.
— Да, — пробормотала Джеки. — Съехали.
На душе у меня вдруг стало прескверно. Дом — не тот, крохотный, что в клетке, а наш — ужасно опустел. Знаете, так бывает, когда вы съездили в гости и вернулись в квартиру, где нет никого и ничего.
Я сгрёб Джеки в объятия, крепко прижал её к себе. У неё тоже было плохое настроение. Никогда бы не подумал, что крохотная табличка «СДАЁТСЯ ВНАЁМ» может так много значить.
— Что скажет мистер Генчард? — воскликнула Джеки, глядя на меня большими глазами.
Мистер Генчард вернулся к вечеру на третьи сутки. Мы сидели у камина, как вдруг он вошёл с саквояжем в руках, чёрный мундштук торчал из-под носа.
— Пф-ф, — поздоровался он с нами.
— Привет, — сказал я слабым голосом. — Рад вас видеть.
— Пустое! — непреклонно заявил мистер Генчард и направился в свою комнату. Мы с Джеки переглянулись.
Мистер Генчард ураганом вырвался из своей комнаты, совершенно разъярённый. В дверях гостиной показалось его искажённое лицо.
— Ротозеи наглые! — зарычал он. — Ведь просил же вас…
— Погодите минутку, — сказал я.
— Съезжаю с квартиры! — взревел мистер Генчард. — Сейчас же!
Его голова скрылась из виду; хлопнула дверь, щёлкнул ключ в замке. Мы с Джеки так и ждали, что
Мистер Генчард опрометью выбежал из своей комнаты, держа в руке саквояж. Он вихрем пронёсся мимо нас к двери.
Я попытался остановить его.
— Мистер Генчард…
— Пустое!
Джеки повисла у него на одной руке, я завладел другой. Вдвоём мы ухитрились удержать его на месте.
— Постойте, — сказал я. — Вы забыли свою… э-э… птичью клетку.
— Это по-вашему, — ощерился он. — Можете взять себе. Нахалы! Я убил несколько месяцев, чтобы сделать этот домик по всем правилам, а потом ещё несколько месяцев уговаривал их поселиться. Теперь вы все испортили. Они не вернутся.
— Кто «они»? — выпалила Джеки.
Недобрые глаза-бусинки пригвоздили нас к месту.
— Мои жильцы. Придётся теперь строить им новый дом… ха! Но уж на этот раз я не оставлю его в чужих руках.
— Погодите, — сказал я. — Вы… вы в-волшебник?
Мистер Генчард фыркнул.
— Я мастер. Вот и весь секрет. Поступайте с ними порядочно — и они с вами будут поступать порядочно. А весь все же… — и он засветился гордостью, — … не всякий может выстроить такой дом, как им нужно!
Он, казалось, смягчился, но следующий мой вопрос его снова ожесточил.
— Кто они такие? — отрывисто сказал он. — Да Маленький Народец, конечно. Называйте как угодно. Эльфы, гномы, феи, тролли… у них много имён. Но они хотят жить в тихом, респектабельном квартале, не там, где вечно подслушивают да подглядывают. От таких штучек дом приобретает дурную славу. Нечего удивляться, что они съехали! А они-то.. пф-ф!.. они всегда вносили плату в срок. Правда, Маленький Народец всегда платит исправно, — прибавил он.
— Какую плату? — прошептала Джеки.
— Удачу, — пояснил мистер Генчард. — Удачу. А чем они, по-вашему, платят — деньгами, что ли? Теперь придётся делать новый дом, чтобы моя удача вернулась.
На прощание он окинул нас сердитым взглядом, рывком открыл дверь и с топотом выскочил из дома. Мы смотрели ему вслед.
К бензозаправочной колонке, что внизу, у подножия холма, подъезжал автобус, и мистер Генчард пустился бегом.
Он сел-таки в автобус, но сначала основательно пропахал носом землю.
Я обнял Джеки.
— О господи, — сказала она. — Он уже стал невезучий.
— Не то что невезучий, — поправил я. — Просто обыкновенный. Кто сдаёт домик эльфам, у того удачи хоть отбавляй.
Мы сидели молча, смотрели друг на друга. Наконец, ни слова не говоря, пошли в освободившуюся комнату мистера Генчарда. Птичья клетка была на месте. Как и домик. Как и табличка «Сдаётся внаём».
— Пойдём к Терри, — предложил я.
Мы задержались там дольше, чем обычно. Можно было подумать, будто нам не хочется идти домой, потому что дом заколдован. На самом деле все было как раз наоборот. Наш дом перестал быть заколдованным. Он стоял покинутый, холодный, заброшенный. Ужасно!