Жираф и Пончик
Шрифт:
Люда прижалась к нему, обнимая в ответ, нерешительно подняла лицо, а Николай будто ждал этого, сразу приник к губам и стал жадно целовать пухлые розовые губы.
Сколько они так целовались неизвестно. Поезд давно уехал, солнце окончательно прогнало утреннюю серость. Парочка неспешно, в обнимку, двинулась к стоянке автобусов.
— Я приеду, как только смогу, — шептал Николай в розовое ушко. — Сейчас мне надо домой. Мама ждёт. Ну и вся остальная семья, конечно.
Людка счастливо улыбалась и согласно кивала головой.
День был рабочий, она и сама уже почти опаздывала на смену.
Следующие
– Я люблю тебя, пупсик мой! — с каждым разом руки Николая становились смелее и смелее, но Людка обещала отцу, поклялась памятью матери, что «это самое» у них с Колей будет только после свадьбы.
Девушка теперь порою так жалела об этой клятве и ждала от любимого заветных слов «выходи за меня». Их свидания становились всё жарче, и полная счастья душа Люды знала, чувствовала, что эти долгожданные слова уже не за горами.
В очередные выходные Николай работал. Двоюродная сестра, Светка, попросила Люду помочь ей. Сестра была дружкой на свадьбе у своей подруги. Свадебный торт, по традиции, заказали в большой кондитерской, которая была в городке. Забрать драгоценный тортик поручили дружке, но Светка почему-то накануне этого не сделала, а теперь не успевала до россписи. Позвонила и слёзно попросила Люду помочь и привезти торт прямо в кафе, в котором будут праздновать событие.
«Выходной, Коля сегодня работает, почему бы не помочь?» — подумала Люда и легко согласилась.
Торт оказался, на удивление, огромным, и Людка взяла такси, решив стрясти потом деньги за него со Светки.
В посёлке, возле кафе, девушка расплатилась с водителем и попросила его подождать. Гулять так гулять, тем более, за поездку обратно дядька прилично скинул цену.
Оставив торт в надёжных руках официанток Люда уже вышла из кафе, когда подъехал свадебный кортеж.
Ну какая девушка, да и женщина, не остановится, чтобы посмотреть на невесту и её платье? Люда не исключение. Тем более, она сейчас присматривалась, прикидывая, как сама будет наряжаться на свою собственную свадьбу.
Девушка не сразу поняла, а потом не сразу осознала, что жених рядом с невестой — Николай. Её Коля… Мелькнула мысль «может он дружок?» … Нашла глазами Светку. Та смотрит прямо на Люду, улыбается, в глазах торжество и ожидание… Чего? Скандала? Снова растерянно вернулась взглядом к Коле. Он тоже увидел её на ступеньках кафе. Напрягся весь, подобрался. Смотрит недобро и немного испуганно.
Люде захотелось забиться в какую-нибудь щелочку, свернуться клубочком и громко заскулить. Она так и сделала. Бегом метнулась, запрыгнула в такси, попросила скорее ехать и завыла плотно закрыв рот кулаком. Как больно!
Первая неделя после предательства была для Пончика самой тяжёлой, внутри жгло невыносимо и без передышки.
На работу в понедельник, после адских выходных, пришла с опухшим красным носом и глазами, заплывшими, от безостановочного плача, до узких щёлочек.
Впрочем, в тот момент Людке было всё равно как она выглядит. Но позже она очень сожалела, что показала всем вокруг свою слабость.
Тогда, встречные, знакомые и не очень, с любопытством оглядывались на неё и шептались в недоумении, «что у Пончика случилось?». Некоторые даже бесцеремонно подходили узнать, что с ней произошло. Скорее всего, большинство окружающих мучило праздное любопытство, хотя, возможно, кто-то действительно сочувствовал чужой печали.
Конечно, Люда ничего никому не рассказывала, но на комбинате нашлись такие, кто знал, что парень, которого Людка ждала из армии, женился на другой. В их городке всё про всех знали и сплетни разносились со скоростью пожара.
Брошенной девушке начали вслух сочувствовать, кто-то искренне, а кто-то злорадно.
Прошло совсем немного времени и Людке среди знакомых людей появляться стало невыносимо. К боли от предательства добавилось это всеобщее унижение и растоптанная сочувствием гордость. Ведь её бросили…
Девушка не выдержала и уволилась с работы. Она практически перестала выходить из дому, разве что, изредка выбегала за хлебом. Остальные продукты покупал отец. Бедняга смотрел на свою дорогую девочку глазами побитой собаки и не знал, как помочь дочери, которая целыми днями почти не выходила из своей комнаты, только по привычке каждый день готовила для него ужин.
Со дня свадьбы Николая прошёл месяц. Однажды днём, он подловил Люду у её дома, когда девушка, опустив голову и глядя исключительно себе под ноги, возвращалась со свежим батоном. Улица в это время была совершенно пустынна.
— Нам нужно поговорить, пупсик, — он с силой удержал её за локоть.
Люда вздрогнула, остановившись, подняла голову.
Девушка с некоторым удивлением смотрела на красивое открытое лицо Николая и, с облегчением понимала, что ничего не чувствует, словно то, что так невыносимо пекло в груди, выжгло все чувства и эмоции. Она молча стояла и ждала, не дёргаясь и не вырывая свой локоть из его цепких пальцев.
— Пупсик… — парень явно не знал, как лучше начать и сильно волновался. — Я люблю тебя… Только тебя, понимаешь? Она просто залетела, и родители её пришли к моим… Мне ничего не оставалось…
— Залетела… — как эхо повторила Люда. — Когда? Ты же всего третий месяц дома.
— Так в первый день, когда вернулся. Родители такой стол накрыли! Половина посёлка у нас гуляло. Ребята мои все подтянулись. Выпили много. Потом по посёлку гулять пошли. Девок наших встретили… Люд, она за мной с седьмого класса бегала. Помню плохо, не соображал, пьяный был! Она зачем-то к себе позвала, потом начала раздеваться, целоваться полезла, а я только после армии, не железный. Подлегла зараза, когда я себя не контролировал. Утром проснулся, а она рядом спит, голая. Кровь на простыне. Девочкой была. — Николай чуть отвернулся досадливо смотрел в сторону.