Жития Святых — месяц май
Шрифт:
В Царьграде Константин проживал то у болярина в доме, то в царских чертогах. В 3 месяца он выучил грамматику, затем изучил Гомера [ 12 ] и геометрию, диалектике и философии учился у Льва и Фотия [ 13 ]. Кроме этих наук изучил риторику, арифметику, астрономию, музыкальное искусство и вообще все прочие эллинские науки. Хорошо знал не только греческий язык, но и другие: латинский, сирский и некоторые иностранные. Своим умом и прилежанием он приводил в удивление своих учителей, за что и получил впоследствии название философа-мудреца. Но он был премудр не только в науках, а
Логофет, видя добрую жизнь Константина и его успехи в науках, сделал его управляющим над своим домом, а также позволил ему входить без доклада в царские палаты. Однажды логофет спросил Константина:
— Скажи мне, философ, что называется философией?
— Философия, — отвечал Константин, — есть разумение божеских и человеческих дел, которое учит человека чрез добродетель, насколько возможно, приближаться к Богу, сотворившему человека по Своему образу и подобию.
После сего логофет еще более возлюбил Константина и желал получить от него наставление в философии. Константин в немногих словах изложил пред ним философское учение, за что логофет оказывал ему особое уважение и даже предлагал много золота, но Константин отказался.
У этого вельможи была крестница — девица богатого и славного рода. Логофет задумал женить на ней Константина и уговаривал его так:
— Красота твоя и мудрость, — говорил логофет, — невольно заставляет любить тебя. Есть у меня духовная дочь, девушка красивая, богатая, хорошего и знатного рода. Если хочешь, возьми ее себе в жены. От царя ты получить большую честь и княжество, а в скором времени будешь назначен и воеводой.
— Велик этот дар для желающих, — отвечал Константин, — для меня же нет ничего драгоценнее ученья, чрез которое я могу приобрести разум, истинную честь и богатство.
После таких слов логофет отправился к царице и сказал:
— Молодой философ не любит суеты этой жизни. Постараемся удержать его около себя, а для сего уговорим его посвятиться во священный сан и быть патриаршим библиотекарем при церкви святой Софии. Только таким путем можно удержать его.
Так они и сделали. Константин стал священником и библиотекарем при церкви святой Софии. Но и в сем звании Константин недолго был вместе с ними. Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог [ 14
] и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через 6 месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его и только упросили его быть учителем философии в главном Константинопольском училище.В это время патриарх Иоанн [ 15 ] воздвиг гонение на святые иконы. Тогда был собран собор, на котором постановили удалить сего патриарха с престола. На такое определение собора Иоанн говорил:
— Меня удалили насилием, а обличить не могли, так как никто не может противиться моим словам.
Царь с новым патриархом послали Константина к Иоанну с таковыми словами:
— Если будешь в состоянии обличить сего юношу, тогда снова займешь престол.
Видя такого молодого философа и не зная его сильного ума, Иоанн сказал Константину и посланным:
— Вы не ст'oите моего подножия. Как же я буду спорить с вами?
— Не держись людских обычаев, — отвечал Константин, — но смотри на заповеди Божии. Как ты, так и мы сотворены из земли, душа же от Бога. Посему, смотря на землю, человек, не гордись!
— Глупо искать цветов осенью, — сказал Иоанн, — а также и старца посылать на войну.
— Ты сам обличаешь себя, — отвечал философ. — Скажи мне, в каком возрасте душа бывает сильнее тела?
— В старости, — отвечал Иоанн.
— На какую войну мы тебя вызываем, — спросил философ, — на телесную или духовную?
— На духовную, — отвечал Иоанн.
— Если ты теперь сильнейший духом, — сказал философ, — то не приводи нам таких сравнений. Мы без времени не ищем цветов, а также безвременно не вызываем тебя на спор.
После это перешли к беседе. Старец спросил:
— Скажи мне юноша: если крест сломается, мы уже не поклоняемся ему, ни лобызаем его. Как же вы, если только будет одно лицо до персей, не стыдитесь творить ему иконную честь?
— Четыре части имеет крест, — отвечал философ, — и если не будет одной части, то крест потеряет свой вид, икона же имеет вид и подобие, если будет написано лицо того, кого хотели изобразить. Взирающий же смотрит не на лицо льва или рысье, но — на первообраз.
— Вот вы кланяетесь кресту, — сказал старец, — если и нет на нем надписи, иконе же, если не будет написания, не творите почести.
— Всякий крест, — отвечал философ, — имеет подобие Креста Христова, иконы же не имеют одного образа, но различны.
Наконец старец сказал:
— Почему вы кланяетесь иконам, когда Бог сказал пророку Моисею [ 16 ]: «не сотвори… всякого подобия?» (Исх.20:4).
— Если бы Господь сказал: не сотвори никакого подобия, — отвечал на это философ, — то тогда ты говорил бы правильно; но Господь сказал: всякого, т. е. кроме достойного.
Против сего старец ничего не мог возразить и замолчал. Около этого времени пришли послы в Константинополь от неверных агарян или сарацин, владеющих Сириею. Эти сарацины еще при прежнем царе Феофиле попущением Божиим за грехи подступили к греческой земле и разорили прекрасный город Аморию [ 17 ]. С этих пор они стали гордиться пред христианами своею силой и прислали грамоту в Царьград с хулением на Пресвятую Троицу.
— Как вы, христиане, — писали сарацины, — говорите, что Бог один, а разделяете Его на три: исповедуете Отца, Сына и Духа? Если вы можете это доказать, то пришлите к нам таковых мужей, которые могли бы побеседовать с нами о вере, и убедить нас [ 18