Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том VII. Июль
Шрифт:
– Что, Потит? – сказал тогда диавол святому устами бесноватой. – Разве я не говорил тебе, что ты придешь к императору даже и против желания?
Святой, дунув в лицо девицы, сказал бесу:
– Господь мой Иисус Христос, Сын Бога живого, Которому повинуется всякая тварь небесная, земная и преисподняя, запрещает тебе, дух нечистый, и повелевает выйти из сего создания Его! Нет тебе более власти над нею!
С сими словами святой ударил девицу правой рукой по лицу; и тотчас все увидели исходившего из ее уст страшного змея. Выйдя из нее, змей исчез. Видя сие, предстоящие
– Поистине, велик Бог сего отрока!
И многие из бывших там уверовали во Христа. Сам император, видя то, удивлялся и говорил:
– О, какую великую силу имеет христианское волшебство!
– Безумный царь, – сказал ему на это святой, – горе тебе, потому что ты, видев величие Божие, не веруешь в Бога!
– Я воздаю благодарность, – сказал император, – моим богам, исцелившим дочь мою.
– Ты лжешь, император, – отвечал святой, – не твои боги, но Господь мой Иисус Христос исцелил дочь твою!
– Оставь свои речи, – продолжал император, – принеси жертву моим богам, и я сделаю тебя важным и почтенным среди слуг моих. Я дам тебе золото, серебро и богатство.
Святой Потит отвечал на это:
– Не будет тебе благополучия, император. Ты обещаешь мне все то, что я считаю прахом земных. Я имею нетленное и насказанное богатство на небесах, которое Господь мой, Иисус Христос, уготовал всем любящим Его. Твое же золото, серебро и все твои богатства будут сожжены огнем!
– Ты опять начинаешь с дерзостью говорить со мною? – возразил император.
– Да, я не боюсь тебя, – отвечал святой, – ибо Господь мой Иисус Христос силен освободить меня из твоих рук.
– Ты оскорбляешь и позоришь меня, – продолжал император, – но я, щадя твою юность, готов простить сие и советую тебе принести жертву богам, дабы мне не приступить немедленно к мучениям.
– Щади себя самого, – отвечал святой, – ибо страшный ад готовится для тебя, и ты погибнешь сам вместе с твоим царством; ты будешь гореть в огне неугасимом вместе с твоим отцом, диаволом.
После сего император, исполнившись гнева и ярости, приказал обнажить и жестоко бить палками святого Потита.
Святой, претерпевая побои, говорил:
– Благодарю Тебя, Господи мой, за то, что Ты сподобил меня пострадать за имя Твое!
– Чего ты желаешь, Потит, – спросил император мученика, – умереть или принести жертву богам, дабы остаться целым и невредимым?
– Каким богам прикажешь ты, – спросил Потит, – принести жертву?
Тогда император, приказав прекратить мучения, спросил Потита:
– Разве ты не знаешь великого бога Зевса, Арфана и Минерву?
Усмехнувшись, святой Потит сказал:
– Посмотрим, какие это боги, и я тогда сделаю так, как ты прикажешь.
Тогда император с радостью повел святого в идольский храм; но тотчас же, как святой помолился здесь Богу Вышнему, идолы пали и разбились на мелкие части. Тогда святой сказал:
– Если они истинные боги, то почему они пали, и почему не встают после падения и не оказывают помощи себе самим? Познай же, император, как велика сила Бога моего!
Император, преисполнившись стыда и гнева, приказал заковать мученика в тяжелое железо и бросить в темницу.
В то время как святой, заключенный в темницу, молился Богу, к нему явился укреплявший и утешавший его светоносный ангел. Тяжеловесные железные оковы, бывшие на нем, расплавились как воск; в полночь темница наполнилась светом, и в ней распространилось несказанное благоухание. Стражи, почувствовав благоухание, весьма изумлялись и расспрашивали друг друга, откуда оно исходит. Посмотревши затем в темничное окно, они заметили чудный свет; увидев, что святой освобожден от оков, радуется, восхваляет Бога и беседует с ангелом, они исполнились страха и ужаса. С рассветом дня они отправились к императору, дабы сообщить ему обо всем. Тогда император приказал устроить место для зрелища; глашатаям же велел возвещать, чтобы к тому месту собирался народ. Когда таким образом собралось много народа, пришел император и, воссевши на обычном судебном месте, приказал вывести мученика из темницы и представить его к себе на суд. Приведенный к тому месту, мученик оградил себя крестным знамением и со светлым взором предстал пред царем. Между тем Антонин, пылая гневом и грозно взирая на святого, спросил:
– Потит, где, по твоему предположению, находишься ты в настоящее время?
– Я нахожусь на земле Бога моего, – отвечал Потит.
– Ныне наступит твоя погибель, – продолжал император, – и какой бог избавит тебя от руки моей?
– Да исполнится стыда лицо твое, император, потому что пес имеет больше разума! Ведь пес, получивши хлеб из чьих-либо рук, ласкается к тому человеку, а ты, получивши от Бога моего исцеление твоей дочери, произносишь хулу на Него!
Тогда император приказал повесить святого обнаженным на древе и опалять его свечами, а затем строгать его тело железными когтями. Претерпевая спокойно страдания, как будто не его тело подвергалось мукам, святой поносил императора, говоря:
– Где твои угрозы, император? Ты похвалялся победить меня мучениями, но я не ощущаю во время мучения никаких страданий. Итак, смотри и уразумевай, что не моему телу, но сердцу твоему доставляют страдания сии мучения, так как я препобеждаю их моим терпением, и благодаря им веселюсь еще более!
Пристыженный император еще сильнее воспылал гневом и приказал, снявши мученика с древа, отдать его на съедение зверям. Но звери, выпущенные на святого, подходя к нему, падали пред ним и лизали его ноги, а святой взывал к царю:
– Что теперь ты будешь говорить, скверный мучитель? Ужели доселе не видишь силы Христа, Бога моего?
Тогда император, приказав вернуть назад зверей, сказал палачам:
– Разрубите сего окаянного на части и разбросайте их на съедение псам!
И вот, когда палачи, взявши в руки топоры, стали рубить святого, тогда,
по действию чудесной силы Божией, плоть святого сделалась столь крепкою, как твердый камень или железо, так что топоры не могли причинить ей никакого вреда, но палачи ранили ими сами себя. Смотревший на сие народ, видя происходившее, пришел в изумление, и многие, приблизительно около двух тысяч, уверовали тогда во Христа Господа и взывали, говоря: