Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
Царь, полный гнева и ярости, не в силах был выслушивать боговдохновенную проповедь святого Аникиты и приказал ему тотчас же обрезать язык, но он и после этого говорил ясно, славя Христа Бога; затем его были воловьими жилами так жестоко и так долго, что обнажились кости. Но святой Аникита, — точно не он, а кто другой подвергался мучениям, — мужественно переносил страдания и громко проповедовал смотревшему на него народу, что Христос есть единый истинный Бог. После этого царь велел отдать святого Аникиту на съедение зверям: был выпущен громадный лев, который, с грозным ревом приблизившись к мученику, неожиданно сделался смирнее ягненка: он ласкался ко святому и пот, выступивший от мучений на его челе и щеках, отер, как губою, лапою. А святой Аникита громко взывал:
— Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, что Ты избавил меня от зубов этого зверя! Молю Тебя, Владыко, и в предлежащем мне подвиге простри Свою десницу в помощь рабу Твоему, чтобы я мог победить ярость мучителя и удостоиться от Тебя мученического венца.
После этой молитвы святого началось землетрясение, причем капище Геркулеса вместе с его идолом и часть городской стены обвалились, и многие из язычников погибли под их развалинами. Тогда Диоклитиан приказал отсечь мечом главу святого мученика, но когда воин поднял меч, чтобы исполнить повеление царя, тотчас руки его ослабели, а сам он упал на землю и был недвижим точно бесчувственный. Видя это, Диоклитиан приказал привязать святого Аникиту к колесу, находящемуся среди острых железных прутьев, подложить огонь и вращать колесо: он желал, чтобы святой мученик умер разрезаемый на части железом и обжигаемый огнем. Но святой Аникита, привязанный к колесу, так молился:
— Господи Иисусе Христе, ради предстоящих освободи меня от мучений, чтобы смотрящие на меня, видя твою скорую помощь, могли мужественно стать против мучителя и принять от Тебя мученический венец.
И тотчас узы святого Аникиты развязались; колесо остановилось, и огонь погас. Тогда мучитель велел наполнить котел оловом, расплавить последний и бросить туда святого мученика. Все видели ангела Господня, который вместе со святым Аникитою входил в котел, и едва только мученик прикоснулся к котлу, олово остыло и сделалось как лед.
Сродник святого Аникиты, по имени Фотий, видя его подвиги и силу Христа, сохраняющего раба Своего, отложил всякую боязнь; выйдя из среды народа на самое место казни, он подошел к святому мученику и с любовью обнял его и поцеловал, называя отцом и ходатаем своего спасения; этим поступком Фотий ясно показал, что он готов претерпеть за Христа какие угодно мучения; обратившись затем к царю, Фотий сказал:
— Постыдись, идолопоклонник! боги твои ничто.
Тогда Диоклитиан с гневом вскричал воинам:
— Убейте его мечом!
Но когда один из воинов поднял обнаженный меч, чтобы им ударить мученика, силою Божиею руки его обратились на себя самого, так что ударив себя по коленам, он упал на землю и умер. После этого святого Аникиту и Фотия заковали в железные цепи, и обоих вместе бросили в тюрьму. Спустя три дня Диоклитиан призвал их к себе и сказал:
— Если послушаетесь меня и принесете жертву богам, то я возвеличу вас и обогащу.
— Честь твоя и богатство твое, — отвечали святые, — пусть останутся с тобою на твою погибель.
В ярости мучитель приказал сначала повесить их на дыбе и строгать тело железными ногтями, опаляя огнем раны, а потом — бить камнями. Но все этим муки святые переносили с радостью и благодарили Бога, так как не чувствовали никакой боли: Господь ради славы Своего Святого имени соблюдал их невредимыми. Затем они были привязаны за ноги к диким коням, которые и влачили их. Но и таким мучением Диоклитиан ничего не достиг: Господь опять сохранил их без вреда, — святые мученики, будучи влачимы, точно находясь в колеснице, славили непобедимую силу Господню и укрепляли друг друга; дикие же кони внезапно остановились; ноги святых освободились от привязи, и они встали совершенно здоровыми. Мучитель опять приказал подвергнуть их жестокому биению, поливая раны уксусом, смешанным с солью; потом они опять были ввергнуты в темницу, где провели три года. Затем святые были выведены для новых мучений. По приказанию Диоклитиана три дня разжигали народную каменную баню, в которую потом затворили святых мучеников. Но святые Аникита и Фотий помолились Богу, баня расселась; забил ключ воды, доставлявший им прохладу. Когда сторожа на третий день открыли баню, то увидели, что святые ходят в ней невредимы, воспевая хвалу Богу; об этом было доложено царю. Последний, как бы не веря известию, пошел сам убедиться в его справедливости. Святые, увидев царя, сказали ему:
— Вот мы, мучитель, во всех муках явились победителями, а ты побежден и посрамлен.
Царь возвратился домой со стыдом; он приказал взять мучеников и держать в оковах до тех пор, пока придумает, как их погубить. По его приказанию была устроена громадная печь, укрепленная на четырех железных столбах; в ней могло поместиться множество людей. Как некогда Навуходоносор (Дан., гл. 3) он приказал раскалить эту печь, намереваясь сжечь в ней не только двух святых мучеников, но и всех христиан, каких только найдет. Христиане же, не ожидая когда их язычники станут ввергать в печь, сами вместе с женами и детьми направились к ней, восклицая:
— Мы христиане и почитаем единого Бога!
Сначала в печь вошли святые мученики Аникита и Фотий, а за ними и всё множество собравшихся христиан с молитвою и воздетыми к небу руками направилось в огонь. Из пламени христиане взывали:
— Благодарим Тебя, Отче и Боже всесильный, что Ты верою в Единородного Твоего Сына и Господа нашего Иисуса Христа собрал нас для мученического венца; молимся Тебе, Милосердый, простри с высоты руки Твои и приими души наши в вечный покой, который Ты уготовал Твоим исповедникам.
Во время этой молитвы они почили о Господе. Святые еж Аникита и Фотий пробыли живыми в печи той в течение трех часов, а затем, помолившись, предали души свои в руки Божии. Когда слуги извлекли железом тела святых Аникиты и Фотия, то увидели, что они настолько не пострадали от огня, что даже волосы были целы. И многие из язычников уверовали во Христа Бога нашего, Ему же слава со Отцом и Святым Духом во веки. Аминь [2].
Память святого священномученика Александра, епископа Команского
В городе Комане [1], близ Неокесарии, епископом которой в описываемое время был святой Григорий Чудотворец [2], жил в добровольной бедности один муж, по имени Александр; его богоугодная жизнь была сокрыта от людских взоров и — известна одному только Богу. Святой Александр, будучи прекрасно образованным человеком, мог бы приобресть значительные богатства и пользоваться всеобщим уважением, но он избрал ради Бога добровольную нищету. Презирая мир, он ни во что не ставил свои знания и выдавал себя за человека некнижного, невежественного, исполняя слово Апостола: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1 Кор.3:18). Желая кормиться трудами своих рук, блаженный Александр в крайнем смирении избрал для этого едва ли не последний род службы: он начал делать уголья и продавать их, снискивая этим дневное пропитание. Через это святой Александр стал предметом шуток и забавы для детей: от работы лицо и одежда его пропитывались угольной пылью, и когда он в таком виде являлся на рынок, то походил на эфиопа; во всем городе святой Александр был известен как угольщик. Но Господь, живущий на высоких, призирающий на смиренных и возносящий их, благоволил еще во время здешней, земной жизни прославить смиренного раба Своего Александра и даровать в нем церкви Своей столп и украшение; для это Он удостоил его епископской степени. Умер епископ Команский, и жители города отправили в Неокесарию к святому Григорию Чудотворцу посольство с просьбой, чтобы он пришел к ним и поставил епископа. Святой Григорий вскоре прибыл. Когда на соборе стали избирать мужа, достойного занять святительский престол, начались разногласия: одни избирали лиц благородного происхождения, другие — богатых, третьи — красноречивых, четвертые — почтенных видом и возрастом, и всех этих избранников приводили к святому Григорию Чудотворцу, как людей достойных похвалы и епископства. Святой Григорий Чудотворец не спешил, однако, с избранием и посвящением епископа, ожидая, когда Сам Господь явит достойного. Он обратился к собору и напомнил ему, как избрал Бог Давида, чтобы последний царствовал над Израилем: когда Иессей привел старшего сына своего Елиава к святому Самуилу, то пророк спросил Господа, что не сей ли предназначается в помазанника Его? Но Господь сказал Самуилу: «Не смотри на вид его и на высоту роста его» (1 Цар.16:6–7).