Живая Академия. Печать Рока
Шрифт:
И придумать, какую еще гадость устроить Мертвой академии, пока мои коллеги-друиды стараются поддаваться не слишком очевидно.
Только зря я, наверное, расслабилась…
Вот не просто так я всегда повторяла: некроманты — больные на голову личности. Девочка, что с таким трудом вначале боя все-таки подчинила драугра, видимо от моего хулиганства в восторг не пришла. И не придумала ничего лучше, чем натравить драугра прямо на меня!
И пока я предавалась праведному возмущению, драугр стремительно сокращал между нами расстояние. Я потеряла драгоценные секунды, и теперь
Но совсем не это меня волновало.
Что-то в воздухе изменилось настолько сильно и резко, что можно было с уверенностью сказать — никто из бойцов академий, не мог такого сотворить. Казалось, что само небо падает на нас. Изначальный Мрак подступал со всех сторон, погружая арену в сумерки.
Словно воздух вокруг исчез, и я не уловила того момента, когда перестала что-либо видеть или слышать. Все просто померкло и… кажется, я потеряла сознание.
Немного ранее….
Время пришло.
Хемиан старался не смотреть на своего друга, полностью концентрируясь на предстоящем ритуале. Он не представлял, что будет так волноваться, и уже двадцать минут просто передвигал магические кристаллы с места на место, переставлял склянки и порошки, лишь бы вернуть себе былую уверенность.
Даллар никогда не любил магию, связанную с Сумеречным миром, но сегодня не получиться избежать этого контакта. Пока где-то сверху начинаются Игры Превосходства, нити Тьмы плотнее сгущаются в атмосфере, практически душа живые потоки, вытесняя их прочь. Совсем как игроки Мертвой Академии вот-вот поступят с друидами на состязаниях.
Окружение Хемиана говорило о близком присутствии тьмы и смерти. Даже его друг — Дэйн Люциан, едва ли мог считаться живым. Бледный и без эмоциональный, он сидел в своем кресле, молчаливо, будто от сегодняшнего исхода ритуала не зависит его жизнь. Возможно, окажись Даллар на его месте, друид тоже бы вел себя пассивно. Жить и знать, что каждый удар сердца может оказаться для тебя последним — непосильная ноша.
Черные свечи, мрачный камень вокруг, и множество останков магических тварей, которые Даллар тщательно перетирал последнюю ночь в однородные порошки, лишь бы скрыть от высшего некроманта их истинную природу только усугубляли обстановку.
«Как жаль, дорогой Дэйн, что я не могу сказать тебе правды», — сетовал Даллар, начиная отбирать компоненты ритуала в правильно последовательности. Узнай Люциан, что его друг решит воспользоваться учениями Тиамант, как бы он поступил? Убил бы сразу, храня верность императорскому корпусу. Или попытался бы отговорить? Одно Даллар знал точно. Дэйн бы не допустил, чтобы его жизнь друид спасал такой ценой.
— Почему ты решил использовать порошок, а не целые ингредиенты?
Даллар вздрогнул, прежде чем повернуться к другу лицом. Он был старше Люциана, но сейчас все казалось совсем наоборот. Серая замогильная бледность некроманта добавляла ему лет, в то время как Хемиан чувствовал себя первокурсником, не готовым к экзамену.
Лживый ответ Хемиан отчеканил, как хорошо заученное стихотворение.
«Так будет лучше, так больше эффективности, так будет лучше… так будет лучше», — как заведенный, повторял про себя друид, с волнением ожидая, чтобы Люциан вернулся к своему отрешенному состоянию, и не лез с новыми вопросами.
Тот будто услышал мысли Даллара, коротко кивнул и замер в своем глубоком кресле, больше не мешая друиду.
Когда земля под ногами содрогнулась, оповещая ректоров о начале Игр Превосходство, Хемиан коротко отчеканил:
— Пора.
«Сейчас будет вершиться история», — напомнил себе Даллар. Совсем немного усилий — и этот мир раз и навсегда забудет, что такое темная магия. Больше никаких некромантов, никаких демонологов. Маги продолжат жить, но чернота из их души уйдет, уступая место свету.
В бытность служения корпусу, отряды зачистки множество раз врывались в помещения в самый разгар запрещенных ритуалов. И каждый раз Хемиан поражался, когда не видел в глазах жрецов Тиамант хотя бы какого-нибудь понимания происходящего. Каждый раз создавалось впечатление, что сама Тьма управляет людьми, как безвольными марионетками.
Но теперь Даллар понимал их состояние. Чужая, совершенно чужая магия наполняла изнутри, словно тело накачивали болотной водой. Хемиан был готов поклясться, что не помнит ни секунды из того, что происходило после начала ритуала. Это был вообще не он…
Руки сами творили магию, вытягивали необходимые ингредиенты, губы произносили заклинание, а сила с каждой секундой все опаснее обжигала вены.
Открыв глаза, Даллар не сразу понял, что не ослеп — все помещение заволокло густой черной дымкой. От этой иллюзии спасали лишь кристаллы, что напитались энергией и теперь светили как маленькие звезды.
— Дэйн?.. — Даллар свалился в кресло, не чувствуя в себе сил и дальше стоять на ногах. Его трясло мелкой дрожью, холодный пот заставлял одежду неприятно липнуть к телу.
— Ты изменился, — произнес друид с легкой улыбкой. Это могло значить только одно — у него все получилось.
Все получилось…
Не верилось. Сердце в груди забилось чаще и с небывалой легкостью. Да, сегодня он глотнул Тьмы, но ради общего блага — это стоило сделать.
Поэтому не удивительно, что, когда откуда-то сверху донеслись вопли ужаса, на лице друида расплывалась умиротворенная улыбка.
Глава 14
Я открыла глаза от резкой боли, сдавившей все тело. Словно на меня рухнул огромный ствол векового дуба, ломая все кости и не давая возможности дышать. Я даже крикнуть не могла. Или перевернуться на бок, чтобы хоть как-то унять этот ужас. Перед глазами все плыло, мозг разрывало тысячей игл.
Кажется, Лука был рядом, я ощутила, что меня подняли с земли и теперь несли на руках. Но ничего не слышала.
А потом вся боль исчезла, как будто ее и не было. Мое дыхание перестало напоминать рваные хрипы, я смогла почувствовать руки Лукиана, которые крепко держали меня. Осознание происходящего вокруг накрывало медленно, по мере того, как из головы утекали слишком яркие воспоминания только что испытанного на себе ужаса.