Живи как хочешь
Шрифт:
– Только эту штуку вы уж подайте мне вон туда, – сказал Норфольк, указав на столик в углу. Устроившись на жестком диване, он заглянул в окно. Во дворе стойло несколько автомобилей. «Вот этот очень недурен, Делаэ последнего образца"… Затем пробежал забытый на столе засаленный листок с меню завтрака и узнал, что за двести франков можно было получить hors d'oeuvres vari'es, затем на выбор бифштекс или жареную рыбу, салат, сыр и фрукты. «Рассчитано на низших служащих. Знаменитости сюда приходят потому, что в город далеко ехать, и еще из демократического чувства: играют, конечно, в простые, чисто-товарищеские отношения с
Когда барман принес новый коктэйль, Норфольк его попробовал, удовлетворенно кивнул головой и вынул из оттопыренного кармана старенького пальто обе тетрадки. ("Значит, сценарист», – подумал барман).
БАРОН, БАРОНЕССА, МАКС, МАРТА, АПТЕКАРЬ, ГОРНИЧНАЯ БАРОНЕССЫ, СЛУГА В ГОСТИНИЦЕ
Действие происходит в наше время, осенью, на протяжении нескольких дней, в очень хорошей нью-йоркской гостинице. Декорация, в сущности, одна. Барон и баронесса снимают в гостинице апартамент из шести комнат, включающий два салона. Они обставлены одинаково; только в салоне барона группа из стола и кресел находится справа, а диван слева; а в салоне баронессы – наоборот: диван справа, стол и кресла слева. Кроме того, картины на стенах другие: в одном виды охоты, в другом портрет какой-то по-старинному одетой дамы. Во всем остальном – одна и та же обстановка салона в дорогой гостинице; ковры поверх бобрика, шкапчики, золоченая мебель, камин в глубине, над ним зеркало. Под зеркалом на камине в салоне барона какой-то восточный фарфоровый бюст. Впрочем, он виден только тогда, когда у зеркала освещаются лампочки.
Действие всех картин происходит вечером при электрическом освещении.
Салон барона. За столом сидят барон и Макс. На столе телефон, бутылка и два бокала. Барон очень красивый тридцатилетний человек, одетый по самой последней моде. На лице у него скучающее выражение. Говорит с очень легким иностранным акцентом. Макс – старик лет семидесяти. Оба они выпили немного больше, чем следовало бы. Девятый час вечера.
МАКС: Ведь первый муж вашей жены был маркиз?
БАРОН: Да.
МАКС: После его безвременной кончины она вышла за вас. Вы только барон. Значит, брак с вами был не только чудовищной глупостью с ее стороны, но и социальным понижением?
БАРОН: Да.
МАКС: И вы твердо решили развестись с ней?
БАРОН: Да.
МАКС: И вы твердо решили получить с нее при этом деньги?
БАРОН: Да. (Зевает).
МАКС: Говорят, у Шекспира было пятнадцать тысяч слов. У вас, повидимому, сегодня есть только одно… Вы хотите получить с нее пятьдесят тысяч долларов?
БАРОН: Нет.
МАКС: Слава Богу, второе слово! Чего же вы хотите?
БАРОН: Я хочу получить с нее сто тысяч долларов.
МАКС: Почему так много, young rascal? [43]
БАРОН:
МАКС: Это, конечно, серьезный довод, но может быть, все же недостаточный… Кстати, довожу до вашего сведения, что настоящие, т. е. умные, циники всегда говорят не как циники, а как идеалисты: это им выгоднее.
43
Молодой мошенник.
44
Старый дурак.
БАРОН: Я не циник. Но что ж делать, деньги вещь совершенно необходимая.
МАКС: Неужели? У вас страсть к каким-то изощренным парадоксам… Нет, ста тысяч она вам никогда не даст. Если б вы еще были герцогом! Но вы просто захудалый барон.
БАРОН (обиженно): Почему захудалый? Мой род восходит к пятнадцатому веку. Один мой предок был казнен в 1609 году.
МАКС: Иметь казненного предка это, конечно, социальная distinction. При условии, что он был казнен не менее двухсот лет тому назад. За что его казнили, young rascal?
БАРОН: За пустяк, old fool. Он сошелся с женщиной, которая оказалась ведьмой.
МАКС: Это бывает и в наше время. И что же?
БАРОН: Раз вечером мой предок шел лесом к своим друзьям. К нему внезапно подбежала волчица. Он выхватил меч и отрубил ей лапу. Она завизжала человеческим голосом и убежала. Дойдя до замка друзей, барон с тревогой и гордостью показал им свой трофей. (В его голосе проскальзывает, ужас. Макс с любопытством на него смотрит). Вдруг из окровавленной лапы выпала кисть женской руки! Оказалось, что колдунья по ночам уходила в лес, напяливала на себя волчью шкуру и бегала по лесу на четвереньках.
МАКС: Что ж, каждый проводит время как ему нравится. И что же?
БАРОН: Власти произвели расследование. Колдунью с отрубленной рукой нашли – и оказалось, что она была любовницей барона. Думаю, что просто его выслеживала из ревности. Он был очень красив… Я точная его копия, судя по его портрету. В гневе она прокляла его и весь наш род. Ее пытали. Она показала, будто он знал, кто она. Колдунью сожгли, а моего предка только обезглавили.
МАКС: Как приятно быть дворянином!
БАРОН: С тех пор над нашим родом повисло проклятие волчицы.
МАКС: И, разумеется, все ваши другие предки с той поры погибали трагической смертью, young rascal?
БАРОН: Нет, old fool, все они жили очень счастливо, служили верой и правдой своим королям. Но я погибну трагически.
МАКС: Вы непременно, рано или поздно, выдадите чек без покрытия. Проклятие волчицы исполнится, но вас не обезглавят. Вы только посидите несколько месяцев в тюрьме. Что ж тут такого? С кем это не случалось?
БАРОН: Я не хочу сидеть в тюрьме.
МАКС: Я знаю, что вы оригинал.
БАРОН: Что до проклятья, то… дураки никогда не бывают суеверны.
МАКС: Это сказал Байрон. Дорогой друг, неужто вы читали Байрона?
БАРОН: Нет, я прочел эту цитату в какой-то газете.
МАКС: То-то… А достать для вас у вашей жены сто тысяч я все-таки не могу.
БАРОН (уверенно): Можете. Вы имеете огромное влияние на мою жену. Сам не знаю – почему. Человек вы недалекий, и скорее пошлый, хотя и не лишенный остроумия.
МАКС: Не засыпайте меня лестью: я о ста тысячах даже не заикнусь.