Живите и помните!
Шрифт:
Видимо, еще с норманнских времен Британский двор начал перенимать кровавые привычки мафии.
Принцесса Мария, или народная принцесса, как ее называли, происходила из родовитого, но обедневшего рода герцогов Нортумберленд. С детства получила хорошее образование, а ее отец одно время занимал должность Лорда-хранителя печати при дворе Ее Величества. Вопреки общепринятому мнению – и она сама, и ее семья были вхожи во двор еще намного раньше, до знакомства ее с Наследником, а сама Мария была представлена Ее Величеству в пятнадцатилетнем возрасте.
Что касается Наследника престола, то вопрос о его женитьбе не вставал очень долго. Не было подходящей кандидатуры, да и сам Наследник не очень-то заботился ее поиском. Проблема была в том, что он был серым – совершенно серым, обычным человеком, который в обычной жизни мог стать чиновником, пехотным майором, даже мэром небольшого городка. Но, увы – он был Наследником Престола Империи.
Все изменилось, когда Наследник на одном из гвардейских балов познакомился с одной дамой. Наследник в то время уже не мог считаться молодым человеком – ему было за тридцать, но дама была старше его на два года. Наследник не мог блеснуть красотой, но и эта дама красотой не блистала. Увы, но если Наследник был совершенно свободен, то дама была замужем за бригадиром британской армии. Правда, это ее не остановило.
Когда Ее Величеству доложили о происходящем, а долго скрывать это не удалось, Наследник не блистал умом и не мог продумывать комбинации по сокрытию правды и дезинформации – Ее Величество была просто вне себя. Совершенное безумие – Наследник, которого не раз отправляли знакомиться с принцессами европейских домов, влюбился в какую-то потасканную стерву, которая, судя по слухам, не одного мужика через себя перебросила. Разбитая семья и брак с такой вот… стал бы несмываемым пятном на истории дома Виндзоров. Хватало того, что уже было… а ведь сейчас газеты гораздо наглее, а обстановка, что в стране, что в мире, – гораздо более напряженная, чем сейчас. Королевский дом в обстановке усугубляющегося распада морали общества должен был представать перед подданными образцом морали и добродетели, а тут – Наследник престола уводит жену из семьи! Брак был совершенно невозможен – об этом Ее Величество прямо и недвусмысленно заявила Наследнику и впервые в жизни наткнулась на сопротивление сына. Она любит меня, а я люблю ее – вот что он заявил.
Любит, как же… Нашла дурачка…
По тайному распоряжению Ее Величества срочно начались поиски невесты. Теперь уже искали не в европейских домах – династического брака на горизонте не просматривалось, нужно срочно было исправлять положение. Для Ее Величества отобрали несколько девушек из дворянских родов, молодых, с безупречной репутацией, приятно выглядящих. Тайно проверили их здоровье – еще не хватало, чтобы в создаваемой семье получилось так, что супруга не может зачать наследника. В число этих девушек попала и будущая принцесса Мария. В конце концов, Ее Величество вызвала Наследника, положила перед ним фотографии и сказала – выбирай. Я организую балы, организую все, что ты хочешь, но это – единственное, из чего ты можешь выбирать. Таков твой долг.
Меньше чем через год Наследник сочетался браком с принцессой Марией, ставшей теперь принцессой Уэльской.
Брак этот был сомнителен с самого начала. Прежде всего возникал вопрос, каким именно образом уже не такому молодому и не столь привлекательному внешне принцу Уэльскому удалось завоевать сердце Марии. Титул… оно, конечно, ценно, но ведь и чувства какие-то должны быть. В свете последующего поведения принцессы Уэльской возник даже вопрос о том, что данные о подборе пары Наследнику каким-то образом утекли из канцелярии Ее Величества и попали именно к одной из претенденток, которую выбрал кто-то и сообщил о начале игры. И будущая принцесса Уэльская, на тот момент усердно постигавшая азы экономики в Оксфорде, согласилась сыграть в эту игру, имея собственные, далеко идущие планы.
Брак состоялся – и стало только хуже. На момент брака Марии было всего двадцать, и она только входила в пору цветения своей красоты. На этом фоне еще больше стала очевидной убогость и серость Наследника. Все очевиднее становился тот факт, что принцесса Уэльская не собирается играть по правилам Виндзорского дворца. Почти сразу, один за другим, родились два принца, двое мальчиков, и этому радовалась вся Империя. Но затем, чем дальше – тем больше, все шло наперекосяк.
Первым начал изменять принц – с замужней женщиной. Ни он ее, ни одна его так и не забыли и продолжали свой роман, но теперь уже тайно. Казалось бессмысленной дикостью, что Наследник предпочитал молодой и красивой (реально красивой) жене женщину старше его и заурядной внешности, если не сказать жестче, но это было так. Все попадало в газеты – в нашем мире больше не было тайн, раскрывалось все, вплоть до телефонных переговоров. Ее Величество, принц-консорт, принцесса Уэльская – объединенными усилиями навалились на принца, требуя прекратить позорную связь. Тот затравленно огрызался, но не прекращал. На чьей стороне были народные симпатии – и ежу понятно.
Потом стали всплывать еще худшие подробности. Сначала о романе принцессы Марии с человеком низкого положения – до брака. Потом – о воздыхателе – гвардейском офицере уже после брака. Потом – о том, что младший сын, возможно, нагулян на стороне во время одного из зарубежных визитов. Но теперь удары сыпались уже на Виндзорский дом: позиция прессы была такова, что народную принцессу довели до того, что и она стала изменять мужу, видя его почти открытые отношения с другой женщиной. К третьему году ситуация усугубилась настолько, что большинство населения Британии не считало, что будет правильным передать корону Карлу, распутнику, разбивающему семьи и тиранящему свою жену с детьми. В этот момент принцесса Мария погибла – и Виндзорская династия вынуждена была устроить очень, очень пышные похороны. Потому что понимала: недовольство народа может повергнуть все и вся в пыль…
Молодой, с чересчур правильными чертами лица человек в дорогом, ручной работы костюме стоял, наблюдая движение скорбной очереди в Букингемский дворец, состоящей из желающих проститься с народной принцессой, на противоположной стороне улицы, где было не так тесно. Траурная процессия была столь велика, что конца очереди было не видно. Молодой человек был бледен как смерть, губы его что-то шептали, что-то, что он сам и не осознавал.
Ситуация с терроризмом в Британии была далека от нормальной, требующие независимости северных графств от ненавистной британской короны католики могли попытаться – и особый отдел Скотланд-Ярда был начеку. Молодой человек не простоял там и десяти минут, как к нему незаметно с двух сторон подошли, вежливо попросили предъявить документы, а снайпер, находящийся на одном из зданий, на всякий случай взял молодого человека на прицел. Но молодой человек предъявил какие-то документы, такие, что полицейские резко осадили назад, а один даже вроде как честь отдал. Впрочем, может быть, он показывал условным знаком остальным, что все чисто.
Молодой человек знал, что он должен быть там. И знал о том, что не может там быть. Потому что не выдержит.
Это невозможно вынести. Не хватит сил.
Молодой человек отвернулся и пошел прочь…
На уличном лотке он купил газету – желтую, The Sun, во дворце ему объявили бы бойкот, если бы увидели его с такой газетой в руках. Аршинные заголовки кричали об убийстве принцессы правящего дома.
Молодой человек нырнул в метро, которое в Лондоне называлось tube.
Он вышел на станции «Вест Кенсингтон», в дорогом районе Лондона – там, наверху стояли роскошные виллы и жили миллионеры, государственных служащих почти не было. Молодой человек достал и надел свежекупленные остромодные итальянские темные очки. Жалкая попытка защититься от опознания.
На «Вест Кенсингтон» он встал, как и было оговорено, в условленном месте. Развернул купленную газету – это тоже был сигнал, что все нормально и он готов к контакту. Проверить, шел ли кто за ним все это время, он не мог, потому что не знал, как. Станция «Вест Кенсингтон» была не подземной, открытой. Подувал ветерок.
Примерно через двадцать минут к нему подошел неприметный, одетый в приличный серый костюм человек с небольшим кейсом в руке. Непринужденно улыбнулся.
– Господин Прайс?