Живите сильно
Шрифт:
Предложение вора 'в законе' принял, получил от него гарантии своей неприкосновенности в зоне на время подготовки 'правильного заявления' на УДО для заказчика.
После этого попытки убить Жилина действительно прекратились, и он смог вздохнуть свободно.
Возможности у 'пахана' оказались большими.
Вскоре Жилину вместе с заказанными им в тюремной библиотеке книгами и журналами, доставили в камеру и копию уголовного дела 'заказчика' вместе с текстом приговора.
'Вертухаи' и администрация тюрьмы 'ничего не заметили'.
Евгений досконально
Этими эпизодами были тяжёлое детство осуждённого, ранняя потеря родителей, воспитание улицей, неоднократные сотрясения мозга и тяжёлые болезни самого 'пахана', его мамы и детей, 'которые без родителя живут тяжело'.
Эту информацию нужно было творчески обработать и написать душещипательное заявление от 'оступившегося гражданина в преклонном возрасте', берущее за сердце всех сострадательных членов комиссии.
При этом, заявление должно быть не только о драматической судьбе 'раскаявшегося грешника', но и о его планах на праведную жизнь 'на гражданке', заботе о маме и детях, разрыву со старыми подельниками и отречении от криминала вообще. Навсегда.
Конечно же, это заявление, его композицию, нужно было выдержать в безукоризненно правильных юридической и драматической формах, которые бы основывались на реальных фактах и знании психологии людей из комиссии. В неё обычно входили общественные деятели, писатели, заслуженные педагоги и другие гуманитарии, на взгляды которых можно повлиять в нужную сторону правильной подачей материала и убедительными эмоциональными откровениями, покаянием, взывающими к жалости.
Бывший капитан УБОП довольно долго провозился над созданием идеального заявления на УДО от имени 'пахана', понимая, что качество этого документа и, главное, результат его воздействия на нужных людей - это как ружьё с одним патроном. Либо выстрелил и попал в цель, либо промахнулся и тогда тебя самого пустят под нож или заточку.
Наконец, подошёл срок скорого заседания комиссии, и пришло понимание того, что улучшить в тексте прошения более ничего невозможно. После этого Жилин, вздохнув, передал заказчику готовый образец документа, сообщив 'малявой', что всё готово - 'пахан' может своей рукой написать оригинал заявления и передать его администрации тюрьмы для рассмотрения комиссией по УДО.
После этого в тюрьме наступило тяжёлое ожидание - все заключённые, зная о соглашении 'приговорённого мента' с паханом, ждали, чем кончится дело. Уроют 'блатные' мента' или он выкрутится.
Перечить вору 'в законе' никто не посмеет.
Несколько дней напряжённого форсажа нервов 'контингента' прошли тяжёло, затем по тюрьме разлетелась радостная весть - 'мент не подвёл', 'пахана' выпускают!
Вор в законе вскоре вышел на волю, а в отношении Евгения - не обманул, запретил 'блатным' даже думать о том, чтобы свести счёты с Жилиным.
Авторитетно заявил блатным:
'Мент просто делал свою работу. Он за это деньги получал. Это вы фраера, что попались! Что не разглядели 'засланного казачка'! Вините только себя и делайте выводы на будущее. Мента - не трогать! Он что обещал мне, то сделал! А если я узнаю, что вы против моей воли пошли... на ремни порежу! Везде достану!'
Евгению его слова передали, разошлись они и по всем 'сидельцам'. Теперь на Жилина на прогулках, посаженные им бандиты смотрели с ненавистью и боязнью. Близко подходить не решались. Посягательств на жизнь Евгения до самого конца срока отсидки больше не было.
Авторитет и слово вора в законе ограждали Жилина от любых неприятных инцидентов в учреждении.
Вышел он на волю ровно через три года, день в день, отсидев свой срок от звонка до звонка.
Время даром не потерял. Получил второй диплом о высшем юридическом образовании, подготовил материалы для защиты кандидатской диссертации и набрал целый пакет идей для осуществления новых планов на гражданке.
На улице шёл две тысячи седьмой год...
Глава 4. 'Оплот'.
Первое, что сделал Евгений после освобождения, собрал документы, подтверждающие незаконность его осуждения, нашёл всех важных свидетелей по своему делу, привлёк внимание к процессу со стороны прессы и подал заявление в суд на реабилитацию.
Депутат Кернес за три прошедших года уже давно забыл про въедливого опера, занялся новыми бизнес-проектами ещё более высокого уровня, пересел в другое кресло, поэтому судьбой посаженного его людьми мента не интересовался и вмешиваться в дела суда по жалобе капитана УБОП Жилина, не стал.
Суд по восстановлению доброго имени и признанию прошлого приговора за 'превышение служебных полномочий' недействительным, Евгений выиграл. Был реабилитирован и восстановлен в прежней должности на службе. Ему вернули звание и все награды.
Учитывая опыт, характер Жилина и свою вину перед ним за то, что не смогло защитить, начальство было вынуждено считаться теперь с ним гораздо больше, чем с обычным рядовым сотрудником, так как Евгений пострадал за свою стойкость, за правду и верность служебному долгу, согласно букве закона
Можно было бы сказать, что он победил в этом сложном клубке событий, в этом противостоянии 'сильным мира сего', но Евгений чувствовал, что со стороны местных вышестоящих руководителей МВД к нему сложилось, в какой-то степени, подозрительное отношение.
Возможно, на это как-то повлияли разборки с юристами и 'смотрящими' депутата, закончившиеся отсидкой опера УБОП, возможно, руководство опасалось новых инициатив Жилина в борьбе за справедливость, но фактом было то, что Евгению перестали давать на расследование важные дела всяких 'влиятельных людей'.