Шрифт:
Стук в дверь заставил усталую и уже довольно таки не молодую женщину, встать из-за обеденного стола и открыть дверь. На пороге старого, деревенского дома, стояли двое. Незнакомые, на вид очень солидные и деловые мужчины, среднем одного возраста в тридцать-сорок лет.
– здравствуйте. Мы из журнала "еженедельник". Вы ведь госпожа Горн...?
– начал было заученную речь блондин с голубыми глазами и весьма приятной внешностью, но открывшая дверь, женщина его настойчиво перебила.
– чего вам надо?
– переведя осуждающий и одновременно усталый вид на второго журналиста,
– ааа. Вы, наверное, из-за того случая. Заходите. Он дома.
– сделав приглашающий жест, женщина снова направилась в глубь дома, будто уже забыв про не вовремя явившихся гостей.
– понимаете ли в чём дело, мадам Горнова. Это... Происшествие весьма серьёзно и не терпит дальнейших отлагательств.
– проходя в зал, видимо главный журналист, которым и был блондин, начал что-то торопливо объяснять хозяйке дома, будто оправдывая своё присутствие в чужом обиталище.
– если бы это был простой угон машины или же ограбление... Тут речь идёт о пропаже детей. И ваш Максим единственный свидетель.
– отлагательств?
– женщина, наконец усевшаяся на стул, презрительно посмотрела на журналистов.
– да это было два месяца назад. За это время было организованно три поисковых группы и не одна не нашла их. Ничего. Даже какой-либо одежды или даже крови.
– при всём уважении, госпожа. Вы не можете так говорить о их судьбе, только потому, что они не ваши.
– а что я ещё могу сказать?
– поняв, что разговор опять растянется на несколько часов, хозяйка дома всё же встала со стула и пройдя на кухню, поставила чайник на газовую плиту.
– чай будете?
– нет, спасибо.
– Сохраняя терпение ответил блондин и покосился на всё так же молчавшего коллегу.
Вернувшись с кухни, женщина снова села на излюбленный стул, на котором обычно ела и читала газету "вестник" или "монетка".
– никаких следов насилия, записок или звонков от похитителей. Никто даже не может точно сказать, живы они или нет.
– а что же насчёт рассказов вашего сына?
– вдруг заговорил второй журналист с корейскими чертами лица и чёрными, "вылизанными" волосами.
– он же на тот момент находился с пропавшими безвести и ему каким-то чудом удалось вернуться. Что же там произошло?
– знаете...- женщина снизила голос практически до шёпота. Не нужно было быть психологом, чтобы понять, что на эту тему она не предпочитает говорить вообще.
– давайте я позову его и вы с ним побеседуете. Он сейчас во дворе, кормит цыплят. Сейчас. Посидите минуточку.
Женщина ушла вглубь дома. Через несколько минут она вернулась, держа за руку неловко глядевшего на журналистов, ребёнка.
– здравствуйте.
– поприветствовал гостей, видимо очень воспитанный мальчик.
– здравствуй Максим,- притворно ласковым голосом заговорил обладатель зализанной причёски.
– мы по поводу случившегося с твоими друзьями...- он на секунду задумался.
– несчастья. Ты бы не мог нам его рассказать?
Мальчик снова смущённо замялся.
– мама не любит, когда я об этом рассказываю. Да и....-мальчик вдруг замер, будто только поняв о чём идёт речь.
– я и сам не хочу.
– я больше не нужна?
– задала женщина вопрос с риторической ноткой.
– да. Конечно. Вы можете быть свободны.
– дружелюбно, но всё же как-то наигранно улыбнулся блондин, в то время как брюнет уже обращался к мальчику, со столь же отвратительной интонацией. Будто бы разговаривает не с адекватным человеком, а скорее с психом, объясняя ему, что пора спать.
– садись сюда.
– мужчина указал на стул напротив них. Второй "мастер пера", который скорее всего был ещё слишком не опытен в подобного рода дискуссиях, закончил свою формальную беседу с мальчиком и просто достал ручку и блокнот, замерев в ожидании беседы.
– эм... Простите.
– снова замялся мальчишка.
– а зачем вам это? Ведь я много раз это рассказывал, и мама даже за это ругала меня.
– ну... Понимаешь Максим. Это дело имеет большую... Ценность. Многие люди хотят знать, что там было. Так как это видел ты один, мы к тебе и обращаемся. Надеюсь ты поможешь нам с этим делом. Ведь так?
– снова слащавым голосом начал объяснять главный журналист. Брюнет в свою очередь начал быстро записывать разговор.
– ну хорошо.
– обречённо и с какой-то непонятной грустью выдавил мальчик.
****************
Летнее утро как всегда давалось не легко для Максима, который по большей части был лентяй и соня. Обычно провалявшись до обеда, он с трудом поднимался и шёл умываться, периодически зевая и спотыкаясь о всевозможные вещи. Его мама уже давно привыкла к таким подъёмам своего сына, но сложно было сказать, как она относится к столь большой любви поспать, ведь всего через год, мальчику предстоит пойти в школу.
В этот раз хорошенько выспаться Максиму не дали, так как в окно его комнаты постучал его приезжий друг, Олег.
– нуууу...- раздраженно протянул Максим, ещё больше укутываясь в одеяле.
В комнату вошла мама:
– сына, хватит спать. К тебе там друг пришёл.
Поняв, что трюк с игнорированием стука не прокатит, мальчик с трудом поднялся.
– мам... Сколько сейчас времени?
– пытаясь открыть непослушные веки, спросил мальчик.
– уже девятый час.
– хорошо, я уже встал.
– скорее самому себе, чем маме, сказал Максим и потянувшись, зевнул.
На пороге его ожидал недавний друг, которому "посчастливилось" переехать в их село к началу лета. Прошло вот уже два месяца, как Максим и Олег играли вместе, но нельзя было наверняка сказать, что они были такими уж и друзьями.
– привет Максим.
– мальчик, который был всего на год младше самого Максима, дружелюбно улыбнулся.
– Соня ты. Мы с Викой уже успели кое-что там позаимствовать для шалаша.
– крышу?
– попытался отгадать всё ещё сонный Максим.
– нет.
– мальчик сел на каменные ступеньки у двери и щурясь, посмотрел на солнце.
– крышу мы сегодня вечером будем делать, а вот дверь уже готова.
– дверь?
– заинтересовавшись и моментально выйдя из состояния сушеного зомби, Максим сел рядом со своим новым другом.