Живописец смерти
Шрифт:
— Господи, Кейт. — Тейпелл напряглась. — Неужели это действительно серийный маньяк? Просто не верится.
Кейт посмотрела в упор на шефа полиции.
— Клэр, нужно срочно что-то предпринимать. Он уже убил троих и все время подбрасывает мне информацию…
— Вы правы, нужно действовать. И прежде всего обеспечить вас круглосуточной охраной.
Тейпелл встала и прошлась по просторному кабинету. Ей очень не хотелось верить в то, что говорила Кейт, но в прошлом эту красавицу детектива интуиция действительно никогда не подводила.
— А что считают ваши детективы, которые ведут расследование? — спросила Кейт.
Тейпелл
— Пока у них мало фактического материала. Зацепиться абсолютно не за что. Кстати, насильственная смерть Пруитта пока не доказана.
— Послушайте, Клэр, мне нужно ознакомиться с материалами всех этих дел. Прошу вас, включите меня в состав следственной группы. Например… в качестве консультанта. У меня предчувствие, что этот псих еще преподнесет нам сюрпризы.
Тейпелл тяжело вздохнула и опустилась в кресло.
— Значит, все-таки серийный убийца… — Она снова вздохнула. — Ладно, я дам указание, чтобы вас ознакомили с материалами дел.
Глава 13
Теперь одну стену домашнего кабинета Кейт занимала пробковая доска, за которую она выложила сотню баксов. Другая сотня пошла парню, который доставил ее из магазина и прикрепил на стену. Конечно, Кейт могла сделать это сама, но деньги для того и нужны, чтобы их тратить.
За несколько минут Кейт ухитрилась пришпилить туда всю свою коллекцию. Жутковатую фотографию Елены с закрашенными глазами, коллаж «Мадонны с младенцем», увеличенные фрагменты, сделанные в галерее Мерта, и полароидный снимок.
Она действовала так, как привыкла в Астории. Фотографии, а также любые вещественные доказательства — все это крепилось кнопками к доске. Ей было необходимо постоянно их видеть. Стимулировало к размышлению.
Кейт вспомнила стену в своем кабинете в Астории, фотографии пропавших детей — такие милые юные лица! — и сосредоточилась на экспонатах своей недавней коллекции. На первый взгляд никакой связи между ними не было, и все же…
Кейт открыла коричневую картонную папку. Достала три серых скоросшивателя с символикой полицейского управления Нью-Йорка. Потрогала первый. Надписей на скоросшивателях не было, а жаль. Она бы предпочла первым открыть дело кого-нибудь другого, не Элены. Ощущая, как подступает знакомое состояние начала охоты, когда в крови интенсивно пульсирует адреналин, а все чувства обостряются до предела, Кейт наконец решилась и раскрыла скоросшиватель.
Надпись на титульном листе гласила: «УИЛЬЯМ М. ПРУИТТ».
Согласно заключению токсиколога, в желудке Пруитта обнаружена крепкая смесь наркотиков и алкоголя. У Пруитта? Уж что-что, а наркотики Кейт никогда бы не заподозрила. Может быть, он утонул в ванне из-за этого? Время смерти установлено между полуночью и четырьмя утра.
Дальше шел конверт с ужасными фотографиями. Мертвец в ванне, снятый в различных ракурсах. Несколько крупных снимков лица. Перекошенный в агонии рот, на подбородке пурпурная ссадина. Кейт пришпилила фотографии на доску, отошла, затем приблизилась, рассматривая одну за другой. Что-то ей здесь показалось странным…
Вот, например… Что это в руке у Пруитта? Кейт взяла лупу. Надо же, счет из химчистки.
ИТАН СТАЙН
Причина смерти: потеря крови. На губах жертвы и в ноздрях следы хлороформа. В носу обнаружены волокна ткани. Заключение токсиколога пока не готово.
К лицу жертвы была прижата тряпка, смоченная каким-то наркотическим веществом. Это Кейт могла представить, а вот фотографии ее поразили. Пол мастерской залит кровью, художник голый, лежит на спине, нога поднята. Вернее, поднято то, что от нее осталось — то есть окровавленный штырь. Половина груди темно-бордовая, все мышцы обнажены. Похожи на стейки в мясном магазине. А это что такое? Кость?
Кейт оперлась рукой о край стола. Быстро пробежала глазами отчет. «С правой ноги, а также с левой грудины жертвы полностью снята кожа».
Снята кожа? Она заставила себя снова просмотреть фотографии. Лицо Итана Стайна являло собой аллегорическую маску невыносимой боли. Боже мой. С него сняли кожу… с живого? Прямо об этом в отчете сказано не было, хотя огромное количество потерянной крови свидетельствовало, что сердце в это время работало на полную мощность. Отчего такая жестокость?
Кейт пришпилила фотографии, сделанные в мастерской Стайна, рядом со снимками Пруитта, и тут же выяснилось, что половина растерзанного тела Стайна ярко сияет, а другая погружена в чернильную тьму. И в этой сцене ей снова показалось что-то смутно знакомым. Но что? Ладно. Пора раскрывать дело Элены. Дальше откладывать нельзя.
Результаты осмотра тела — температура такая-то, несколько ушибов лица, многочисленные ножевые раны — Кейт уже знала. Она вывалила на стол фотографии, которые разлетелись во все стороны, а одна даже соскользнула с края и упала на пол. Та, на которой лицо Элены было снято крупным планом. На щеке виден какой-то странный узор.
Кейт прикрепила фотографии Элены к доске, даже не рассмотрев по-настоящему, затем отступила, сунула в рот сигарету, прикурила, выпустила струю дыма, который образовал перед глазами приятную завесу. Вспомнила офорты Гойи в галерее Мерта.
Может быть, здесь тоже все нужно разглядывать на некотором расстоянии? Она отошла и внимательно изучила печальную фотогалерею. Здесь было что-то странное, без сомнения. Но что? Кейт взяла лупу и снова рассмотрела все фотографии. Сейчас ее внимание привлекла маленькая скрипка, приклеенная к одной из картин Итана. Странно. Раньше вроде он никакими коллажами не баловался. Бессмыслица какая-то.
Больше двадцати минут Кейт переходила от одной фотографии к другой, внимательно вглядываясь через лупу, но ничего путного на ум не приходило. Единственный результат — резь в глазах и подступающая головная боль.
Она вошла в ванную комнату, выложенную карарским мрамором, открыла антикварные медные краны. Огромная ванна начала наполняться водой. Кейт добавила туда ароматизированного геля и направилась в спальню. Сняла одежду, положила на кровать и взяла с ночного столика последний номер «Нью-йоркера», намереваясь полежать с ним в ванне. Может, полегчает.