Живой щит

Зверев Сергей Иванович

– Погромы-то? Повод всегда найдется, а в причинах не нам разбираться!

– Осточертело воевать, не зная за что!

– Заваривается здесь каша. Принимай взвод, знакомься с людьми. Чует моя душа, еще навоюемся на родной землице…

Майор как в воду глядел…

– Построиться по полной боевой выкладке! – передал дневальный приказ комбата.

Лязгнули решетчатые двери оружейки. Руки солдат соприкасались с холодной вороненой сталью стволов, пальцы торопливо снаряжали

магазины.

В казарму ворвался Виноградов, которого срочно вызвали из дома посыльным.

– Где комбат? – выдохнул он.

– У себя в штабе! Из округа приказ пришел: перебросить батальон в Ош! – ввел его в курс дела Святой.

– Куда? – недоуменно переспросил майор.

– Ош, Киргизия… Самолеты заправляются. К двадцати ноль-ноль мы должны погрузиться вместе с техникой!

– Взводные, ко мне! – скомандовал командир роты и принялся нервно расхаживать по коридору казармы. – Ну что вы там копаетесь?

– Товарищ майор, комбат к себе вызывает! – по-петушиному звонко прокричал дневальный, не опуская трубки телефона.

– Второй, третий взводы – крепить технику, первый – получите сухпай. Рогожин, командуй… – на ходу бросил Виноградов.

Роту он нагнал на аэродроме. Солдаты построились в колонну по двое и стояли, готовые погрузиться в самолет.

Была та самая доля секунды, когда все замирают перед тем, как сделать первый шаг, доверившись крылатой машине. Лица парней были сосредоточенны. Никто не произнес ни единого слова, не говоря уже о шутках. Солдаты придерживали оружие и подсумки, чтобы, не дай бог, звон металла не нарушил тишину.

Острые лучи прожекторов аэродрома прокладывали световые трассы по серому бетону, высвечивали серебристый бок самолета, проникали в его чрево. А надо всем этим нависла чернильная тьма азиатской ночи – молчаливая и загадочная.

Строй спецназовцев походил на фалангу древних воинов, готовых по приказу повелителя выступить в поход – покорять неведомые земли. Они подчинялись чужой воле, не задумывались, в какое пекло их собираются бросить.

Виноградов выглядел расстроенным. Правда, он лихо соскочил с командирского «уазика», уверенным шагом продефилировал по бетонке и нарушил тишину бодрым окликом:

– Как настроение, орлы?

– Нормалек… отлично, товарищ майор! – откликнулся строй по-мальчишечьи радостными голосами.

Сам вид ротного – статного, широкоплечего мужика – вселял уверенность: с таким командиром не пропадешь, выдержишь и огонь, и медные трубы.

– Рота, слушай мою команду! – зычно крикнул Виноградов. – Повзводно шагом марш!

Колонна дрогнула. Первые спецназовцы, грохоча сапогами по металлу аппарели, вошли в самолет.

– Технику надежно закрепили? – спросил ротный у Святого.

– Я проверял…

– Растяжки натянуты?

– Я проверял, товарищ майор! – повторил

Святой. – Что стряслось?

– Беда, Рогожин. В городе второй день погромы идут. Киргизы узбеков, русских… – Майор закурил, сломав несколько спичек. – Под нож, в общем, пускают.

– А милиция где, краснопогонники?

– Ну что ты заладил? Какая, к лешему, милиция! Какие внутренние войска! Комбату округ приказал срочно перебазироваться в Ош. Взять под охрану объекты.

– Какие объекты? – непонимающе переспросил старлей.

– На месте укажут. Представитель округа с нами летит. Давай, Рогожин, дуй к взводу!

Самолет летел уже несколько часов. Фонари светились тусклым молочным светом. Десантный отсек напоминал внутренности библейского кита, который пообедал множеством людей в придачу к пророку Ионе.

Святой прислонился головой к жесткому ребру остова корпуса и заснул. Проснулся он с тяжелой, словно налитой свинцом головой, одуревшей от надсадного рева двигателей.

Самолет оставлял позади все новые километры. Хитроумные электронные приспособления помогали ему не сбиться с пути в ночной мгле.

– Эй, кто курит? – Святой засек в глубине отсека огонек. – Курит кто? Правила напомнить?

– Я это, товарищ старший лейтенант!

– Кто я? – не узнал голоса взводный.

Поднявшаяся с места фигура заслонила проход.

– Голубев, – виновато пробасил командир первого отделения.

– Не ожидал от тебя, сержант! Нарушаешь… – назидательно начал Святой и, внезапно поняв, как глупо его наставления будут звучать сейчас, смущенно замолк. – Садись на место. Я сам к тебе подойду.

Пол самолета исходил мелкой дрожью, и лишь иногда его сильно встряхивало. Осторожно переступая через ноги спящих солдат, Святой пробрался к сержанту.

– Подвинься! – легонько потеснил он одного из отдыхавших спецназовцев.

– А по рогам?! – сквозь сон пробормотал тот.

Голубев легонько поддал плечом забияку, да так, что весь ряд покачнулся.

– Я тебе их пообломаю, Скуридин. Совсем нюх потерял! Взводного не пускаешь!

– Извините, товарищ старший лейтенант. Я не разглядел в темноте! – встрепенулся радист первого отделения. – Слон, ты сказать не мог, да? Обязательно как бульдозер…

– Не ерепенься! Спи… – положил руку на плечо солдата Святой.

– Какой тут сон! Рядом с этим мамонтом! Придавит, – недовольно пробурчал Скуридин.

Из полумрака отсека донесся ехидный голос Серегина:

– Тебя задавишь, бобика московского…

– Глохни, пчелка дохлая! – огрызнулся Скуридин.

– Ребята, я вас чего-то не пойму. Слон, пчелка дохлая… Вы что – ветеринары? – рассмеялся Святой. – Ну ладно, блатные с гражданки кликухи приносят. Но вы…

– Все имеет под собой биографическую основу! – подался к нему Скуридин. – Вот Слон, к примеру…