Живущие под усыпальницами
Шрифт:
Ночь выдалась ветреная и темная. Облака застили луну. Ветер завывал среди деревьев, принося странные звуки, искажая наши голоса. Мы шли к усыпальнице, приютившейся у вершины самого высокого холма. Ниже находилась ровная площадка, на которой стоял дом Кайлзов. Обитатель гробницы словно смотрел на свои бывшие владения, некогда занимавшие пространство от водораздела до реки. И всего-то от них осталось – полоска земли, взбегающая на холм, дом на одном ее конце и склеп на другом.
Как я упоминал, холм, на котором стояла гробница, возвышался над остальными.
– Почему Джонас построил гробницу так далеко от фамильных склепов?
– Джонас тут ни при чем, – буркнул Джоб. – Гробницу соорудил наш предок, старый капитан Джекоб Кайлз, и с той поры этот холм называют Пиратским. Дело в том, что капитан был пиратом и контрабандистом. При жизни он почти не выходил из усыпальницы, а особенно любил бывать здесь по ночам. Но так и не занял ее после смерти. Он погиб в море, смертью воина. С утеса, что сейчас над нами, он слепил, не покажутся ли враги. Вот почему скалу по сей день называют Башней Контрабандиста. К тому времени, когда Джонас поселился в старом доме, гробница почти развалилась, и пришлось ее восстанавливать. Мой брат прекрасно понимал, что не найдет покоя в освященной земле. Он тщательно подготовился: заново отстроил гробницу, заказал открытый гроб...
Я был не в силах сдержать дрожь. Мрак, облака, затмевающие щербатую луну, разноголосый вой ветра, хмурые холмы и жуткие слова нашего спутника – все это разбудило мое воображение, населило ночь неведомыми тенями. Я нервно оглядывался на кусты, совершенно черные в едва проникающем сквозь облака свете луны, и ловил себя на мысли, что мне совсем не хочется быть в такой близости от отвесных скал легендарной Башни Контрабандиста, которая торчит из мрачной гряды, словно бушприт.
– Я не девчонка, чтобы бояться теней, – бормотал Джоб. – Я видел в окне его лицо, освещенное луной. В глубине души я всегда верил, что мертвецы разгуливают по ночам... Что это?
Он застыл как вкопанный. Мы инстинктивно напрягли слух. Ветер шумел в ветвях, шелестела высокая трава.
– Ветер, – пробормотал Конрад. – Он искажает звуки...
– Нет! Говорю вам, нет! То был...
Ветер донес пронзительный крик, в нем звучали смертельный ужас и мука.
– Голос брата! – завопил Джоб. – Он зовет меня из преисподней!
– Откуда кричали? – спросил Конрад.
– Не знаю. – По моей коже бегали мурашки. – Может, сверху... или снизу. Странный какой-то крик, приглушенный.
– Объятия могилы и тесный саван не дают ему кричать громче! – визгливо объяснил Джоб. – Ему не лежится на раскаленных жаровнях ада, вот он и кричит! Хочет, чтобы я разделил его участь! Вперед, друзья мои! В гробницу!
– Все там будем рано или поздно, – пробормотал Конрад, и от этого мрачного комментария мне не стало уютней.
Мы едва поспевали за Кайлзом, почти теряя из виду тощую фигуру старика. Он вприпрыжку подбежал к приземистому строению, похожему на тускло поблескивающий череп.
– Ты узнал голос? – обратился я к Конраду.
– Трудно сказать. Ты правильно заметил, он был как бы приглушенный. Может, проделки ветра. К тому же ты сочтешь меня ненормальным, если я скажу: кричал Джонас.
– Не решу, – пробормотал я. – Вся эта история – безумие, но сейчас я готов поверить во что угодно.
Поднявшись к гробнице, мы остановились перед массивной железной дверью. Усыпальница стояла на пологом склоне, покрытом густой растительностью. В расположении мрачного мавзолея мне виделся зловещий умысел, словно фантастические видения ночи подхлестнули воображение строителя. Конрад направил луч фонарика на обветшалый фасад.
– Дверь давно не отворяли, – заметил он. – Замок на месте. Взгляните: щеколда густо обвита паутиной. Кроме того, если бы кто-нибудь входил в гробницу или выходил, трава была бы примята.
– Что для вампира двери и запоры! – плачущим голосом произнес Джоб. – Он проходит сквозь толстые стены, как призрак. Я же говорил вам: не успокоюсь, пока не войду туда и не сделаю того, что должен сделать. У меня есть ключ...
Он достал большой старинный ключ и сунул в замочную скважину. Раздался скрежет ржавого железа и скрип петель. Джоб отпрянул, будто ожидая, что из-за двери на него бросится привидение.
Мы с Конрадом заглянули в усыпальницу. Должен признаться, я попятился, настолько мне стало не по себе.
Но внутри была тьма египетская. Конрад хотел включить фонарик, но Джоб остановил его. К старику отчасти вернулось самообладание.
– Дайте фонарь. – В его голосе звучала мрачная решимость. – Я пойду один. Если он вернулся в склеп и опять лежит в гробу, я сумею с ним справиться. Ждите здесь. Если услышите мой крик или звуки борьбы, спешите на помощь.
– Но... – Конрад хотел возразить.
– Не спорьте! – рявкнул старый Кайлз. – Я должен сделать это сам!
Он выхватил фонарь из руки Конрада и, достав из-под пальто два каких-то предмета, шагнул в гробницу и затворил за собой дверь.
– Ей-богу, он спятил! – Мне было очень неуютно. – Зачем он настаивал, чтобы мы сопровождали его, если вошел в склеп один? Ты заметил, как у него блестят глаза? Явный признак безумия.
– Не уверен, – ответил Конрад. – Нас разделяет всего несколько футов. Видимо, он нарочно не пустил нас. Ты заметил, что он принес с собой?
– По-моему, деревянный колышек и небольшой молоток. Зачем ему молоток, ведь гроб без крышки?
– Ты прав! – оборвал меня Конрад. – Какой же я дурак, что не сообразил раньше! Вот почему он потребовал, чтобы мы остались здесь. Он не шутил, когда нес всю эту галиматью о вампирах. Помнишь его намеки, О'Доннел? Он хочет вонзить кол в сердце брата! Пошли. Я не позволю ему надругаться над...
В это мгновение в гробнице раздался крик, который, наверное, будет звучать у меня в ушах до самой смерти. Мы застыли на месте, но едва успели собраться с духом, как послышался топот ног, тяжелый удар в дверь, и из склепа, как летучая мышь из врат ада, вылетел Джоб Кайлз.