Шрифт:
Жучок и волчок.
Жучок и Волчок – две небольшие дворняжки, живущие между двумя хрущевками в районе Краснопутиловской улицы. Уже второй год я вижу их почти каждый день, когда иду на работу.
Жучок – добродушный и весь какой-то сдобно-фруктовый. Шерсть у него нежно-кремового цвета, глаза зимой похожи на сливы, а летом – на шоколадные конфеты, хвост напоминает свежий бублик с маком (в красивой сливочной шерсти Жучка всегда много всякого сора), а уши – мягкие треугольные печенинки. Характер у Жучка тоже вполне кондитерский: он часто улыбается, любит детей и старушек, позволяет им себя гладить, ласкать и трепать за уши. Ясно, что когда-то Жучок был домашней собакой. Как он оказался на улице – неизвестно. Голос у Жучка застенчивый и высокий. Когда он лает, то отчетливо выговаривает: «Тяф, тяф, тяф!» На вид Жучку около трех-четырех лет.
Волчок –
«Болото» – странное место, учитывая, что расположено оно в самом центре жилого квартала. Московский район – сравнительно молодой район Петербурга, и его земля словно еще не окончательно смирилась со своей городской судьбой. В 100 метрах от нашего дома после каждых затяжных дождей пытается возродиться засыпанный пруд (рогоз и тростник на этом месте растут все лето). На поле, где выгуливают собак, весной останавливаются на ночлег пролетные утки. Осенью во дворах хрущевок дети собирают розовые тонконогие сыроежки. «Болото» – явление из этой же серии. Сквозь него проложена дорожка из бетонных блоков, по которой и ходят все, кому надо – мамаши с детишками в поликлинику, дети постарше в школу, взрослые – на работу, старушки – в магазин и опять же в поликлинику. По обеим сторонам бетонной дорожки – лужи, не пересыхающие даже летом. В лужах – огромное обилие комариных и прочих личинок. Здесь же водятся хвостатые тритоны, похожие на маленьких драконов. Прямо из воды растут кусты вербы, краснотала и жидкий ольховник. Весной и летом в них гнездятся пеночки, зарянки, синицы и другая птичья мелочь. Понятно, что «болото» – любимое место для прогулок окрестных пацанов от 8 до 13 лет. Здесь же происходят и всякие криминальные вещи. Вечером, как стемнеет, все приличные люди предпочитают идти в обход, по Ленинскому проспекту. Через «болото» ходят лишь самые отчаянные. Роль собаки Баскервилей в «болоте» успешно выполняет Волчок. У него низкий, хриплый, словно простуженный голос. Лаять по-собачьи он почти не умеет, и, когда пытается, получается нечто среднее между лаем и воем: «Ха-у-у! Ха-у-у!» Если вечером Волчок отправляется в «болото» поохотиться на лягушек или птиц, то он обязательно облаивает каждого незнакомца, проходящего по бетонке (людей, постоянно ходящих по кварталу, Волчок и Жучок узнают. Вероятно, по запаху). Колоритность «болота» от этого, несомненно, усиливается.
С одного из боков к «болоту» примыкает автостоянка. Мать Волчка одно время жила при ней. Потом куда-то исчезла. Однажды поздней весной, когда уже вовсю пригревало солнышко, я через «болото» шла на работу в поликлинику, и вдруг увидела за лужей, на полянке между ивами трех играющих щенков. Картина чем-то удивила меня. Щенки были еще совсем маленькие, толстенькие, головастые, совершенно одинаковые между собой. Они пытались укусить друг друга, ворчали, кувыркались, словом, вели себя, как нормальные обычные щенки. Мать – дворняжка с автостоянки, лежала поодаль на солнышке и лениво, приоткрыв один глаз, наблюдала за детьми. Широко улыбнувшись, я двинулась дальше и вдруг остановилась, как вкопанная, разом догадавшись, что именно меня задело. Щенки, играющие на полянке, совершенно, в деталях повторяли внешность и пластику играющих волчат (которых я много раз видела, когда занималась в кружке, а потом и работала в Зоопарке). Я вернулась и поглядела еще раз. Щенки продолжали возиться, а мать насторожилась и даже приподнялась на передних лапах. Все точно: шерсть, пропорции, окраска, мордочки. Все, как у лесных волков, кроме размеров. Щенки были раза в два с половиной меньше волчат. – «Удивительно!» – вслух сказала я, покачала головой и пошла на работу.
Потом я видела щенков много раз, наблюдала за их ростом. Сходство с волками не исчезало. Более того. Несколько раз я видела совершенно поразившую меня картину: щенки-подростки бежали по краю болота, явно взяв чей-то след. Они бежали друг за другом, опустив морды к земле, нос в хвост, и каждый следующий ступал в следы предыдущего. Рискуя замочить ноги, я перебралась к забору и рассмотрела оставленные на мокром песке следы. Все было именно так, как я и предполагала: ровная, словно по линейке проложенная стежка следов, задние лапы ставятся в следы передних и только индейский следопыт разберет, сколько животных здесь прошло. Именно так ходят по лесу волчьи выводки. М-м-да!
К осени из трех щенков остался один. Что стало с двумя другими – не знаю. Может быть, погибли, а может быть, кто-нибудь взял их к себе в дом или на дачу. Щенки были странноватые, но по-своему симпатичные. Куда-то подевалась и дворняжка-мать.
Волчок, оставшись один и окончательно одичав, некоторое время жил на «болоте». Жилось ему явно нелегко. Он голодал, все ребра просвечивали, как на рентгене, глаза постоянно гноились, а на морде появился жуткий багровый шрам.
Трудно представить себе, как именно познакомились, и особенно подружились суровый болотный дикарь Волчок и добродушный толстенький Жучок, который проводил свои дни на детских площадках и под скамейками у ног говорливых старушек. Но это случилось. Ясно, что инициатива исходила именно от Жучка. Он вообще любит всех маленьких, а Волчок, несмотря на свою внешность, все-таки был в ту пору еще почти щенком. Как бы то ни было, но однажды утром я обнаружила обоих песиков спящими вместе на куче опавших листьев. Решила – случайность. Но ошиблась.
С тех пор Волчок и Жучок живут вместе. Их территория простирается от южного края болота до Краснопутиловской улицы. Дикий Волчок иногда по старой памяти ходит на «болото» – погулять и поохотиться, «приличный» Жучок – никогда. Когда друг уходит на промысел, Жучок бегает по краю «болота» или сидит, вытянув морду в том же направлении. Он явно ждет и нервничает, и иногда даже возмущенно подтяфкивает: «Тяф! Тяф! Ну скоро ты там?!»
Свой участок Жучок и Волчок охраняют. Они знают всех людей и всех собак, живущих на «их» территории, узнают даже тех, кто постоянно ходит мимо (например, меня). Чужих они облаивают в два голоса и показывают им, насколько они здесь неуместны.
Жители трех окрестных хрущевок благоволят приятелям и подкармливают их. У Волчка больше не торчат ребра (хотя таким же круглым и сдобным, как Жучок, он, естественно, не стал). Обе собаки еще относительно молоды, и поэтому часто играют – перетягивают старые выброшенные тряпки, отбирают друг у друга палки. Жучок бегает за детьми, идущими в школу – выпрашивает подачки. Волчок стоит поодаль, наблюдает. Дети, которые по-своему любят справедливость, отталкивают умильную морду Жучка и бросают куски Волчку. Волчок молча ест. Жучок, кажется, не обижается. Старушки и старички, которые целенаправленно кормят друзей, тоже стараются соблюдать равенство. «Где твой приятель-то?» – спрашивают они у Жучка, вьющегося у их ног, и подслеповато щурясь, оглядываются по сторонам. Персиковая шерстка Жучка буквально светится, а вот Волчка разглядеть действительно трудно, даже если он рядом. Его окраска отчетливо покровительственная, и он буквально сливается с фоном, тем более, что, как и все хищники, может долго стоять, абсолютно не шевелясь.
Жучок любит спать, развалившись поперек дорожки. Волчок спит в двух шагах от него, внутри куста. Иногда это даже пугает: идешь мимо и чувствуешь, что куст на тебя смотрит. Заглянешь под ветки, а там – Волчок. Еще Волчок очень любит лежать на вершинах куч земли или опавших листьев (их часто оставляют в наших краях строители или дворники) и оглядывать окрестности. Поза у Волчка при этом очень гордая и изящная. Дети квартала говорят, что Волчок похож на Акелу на скале Совета. Несомненно, они правы.
Прошедшая зима была довольно холодной. Иногда температура падала до –20–25 градусов. Жучок и Волчок провели ее на улице. Я не раз видела, как жители хрущевок в холодные дни приглашали собак в парадные – погреться. Жучок, бывшая домашняя собака, явно склонен был согласиться. Волчок, никогда в жизни не бывавший в замкнутом помещении, отказывался. Жучок расстраивался, но друга не покидал.
Дикий Волчок умеет делать «лежки» в опавших листьях и в снегу. Когда он сворачивается и ложится в них, то снаружи остается только небольшой клочок шерсти, прикрытый кончиком хвоста. Жучок «лежек» раньше не делал, но теперь, кажется, научился. А может быть, все «лежки» делает Волчок, а потом уступает одну из них приятелю?
Когда я вернулась на работу после отпуска, то обнаружила, что Волчок исчез. Одинокий Жучок бродил по кварталу и смотрел на всех грустными шоколадными глазами. Что случилось с Волчком – погиб, попал под машину, убили какие-нибудь нелюди? Представить себе, что кто-нибудь взял домой взрослую дикую дворняжку, казалось невозможным… Потом вдруг я увидела под знакомой березой два свернувшихся клубка. Неужели вернулся Волчок?… Где-то залаяла собака. Клубки тут же развернулись и вскочили. Один из них оказался Жучком, а другой… другой был незнакомым тонколапым щенком-подростком с лисьей мордочкой и какой-то долей коллиной крови. Вот так, – подумала я. – Этого, в сущности, и следовало ожидать. Наставник молодежи Жучок, оставшись один, подобрал себе новую пассию из брошенных и потерявшихся собачек. Жизнь продолжается…