Живые души
Шрифт:
Как раз таки сегодня побороть себя, чтобы начать, было нелегко. Наступила середина дня, медленно и незаметно клонившаяся к вечеру.
Наша семья отдыхала в деревне уже восьмое лето подряд. За знойные, а порой и холодные годы, протекавшие здесь, я осознал, что именно эта земля стала исконно-родной и ближе всего лежит к моему сердцу. Наш дом – большой и просторный внутри, но скромный снаружи – оживленно смотрел на округу добрыми окнами. Он искренне радовался тому, что ещё с давних времён оказался нужен людям; что смог согреть их, накормить и стать для них летним тёплым пристанищем.
Я всем сердцем люблю жить летом в деревне. Детство, частично проведённое в местных краях, сделало её моим источником силы. И неспроста.
Дом, купленный дедом вместе с большим участком, был обжит за годы летнего обитания. Чувствовалось, как избушка питает всех энергией мудрости и благодарит за то, что её не бросили, а полюбили. За подвиг ежегодных приездов в деревню стоит наградить мою бабушку, не прервавшую устаканившуюся традицию даже в самые холодные года. Она всей душой желала, чтобы её внук провёл каникулы на природе и свежем воздухе.
В деревне я всегда находил, чем заняться. Здесь часто появлялись общительные сверстники, готовые объединиться со мной ради весёлых детских игр и приключений.
Меня всегда искренне изумляли сногсшибательные закаты, ослеплявшие своей целостностью и величием; рассветы, вселявшие желание жить всеобъемлюще. В деревне я впервые ощутил, как в моей душе рождается чувство настоящего восхищения, обращённого к природе.
Мы каждый год всей семьёй приезжаем в деревню ради того, чтобы слиться с необыкновенной и будто бы уже забытой стихией, столь отдаленной от человека в городе. Ради того, чтобы вновь научиться ощущать ценность каждого мгновения жизни. И ради того, чтобы начать проникаться чувством безмерного счастья. Оно всегда охватывает нас с ног до головы, как только мы вспоминаем, что существует истинная летняя безмятежная жизнь, не связанная напрямую со скоростным течением цивилизации.
В деревне обретается спокойствие души. Удивительно, но отношение к жизни меняется мгновенно, начиная влиять и на физические ощущения.
В местах, где человек господствует над окружающей средой, не существует никакой гармонии. Приходится очень сильно напрягаться, чтобы прочувствовать её, но – увы. Чаще всего лишь удаётся создать иллюзию настоящей жизненной симметрии. В деревне же каждый шорох задуман природой – нужен для того, чтобы она продолжала жить. И потому, когда человек, приезжая в сельскую местность, тоже становится частью необъятного, ладного мира, он испытывает неподдельный восторг.
Нынешнее лето стало для меня особенным. Оно выделялось среди всех прочих тем, что я наконец-таки понял своё предназначение, витавшее в воздухе где-то поблизости – рядом со мной. Несвойственная мне определённость искренне восхищала мою душу и в то же время неслабо щекотала нервы.
«А вдруг ты выбрал не тот путь?» – шептала Тьма, пытавшаяся развернуть меня к безжалостной борьбе и внутренним поискам. Знаете, Мрак порой очень помогает. Помогает закрыться от внешнего мира, защититься от лишней суеты и преодолеть возникшие из неоткуда трудности. Но когда ты оказываешься в нужном месте в нужное время, Тьма иногда совершенно некстати. Она сильно мешает сосредоточиться на главном.
Я как всегда тряхнул головой, прогоняя накатившие сомнения. Мне нужно было взять себя в руки, и этими самыми руками, а точнее – пальцами – напечатать текст на светящемся экране.
Моей писательской берлогой стала баня-бочка. Днем мне было очень удобно уходить туда, потому что по обыкновению я занимался топкой. Разумеется, там же мне было легко отдыхать от приятных, но порой изматывающих семейных дел – и писать тексты.
Летом после обеда всем хотелось спрятаться от изнуряющего солнца. Мне, по правде говоря, толком не удавалось улизнуть от вездесущей жары. Скорее, наоборот – я запекался по полной. Однако, стоит заметить, что совершенно осознанно. Мне всегда предлагали остаться в доме – на первом этаже, среди прохлады.
Бабушка с моим четырёхлетним братом обычно ложилась наверху – на втором этаже – а мама оставалась на первом. Время от времени они менялись друг с другом, чтобы поочередно караулить нашего счастливого, растущего ребёнка. А мне требовалось полное уединение, для того, чтобы превратить идеи в слова и набросать хоть какие-то строчки. И потому отпадали все варианты дневного перерыва, в которых я был вынужден проводить время с семьёй. К тому же, я знал, что всем будет спокойнее, если хотя бы на вечерне-дневную передышку мы с Ваней разойдемся полежать.
Поэтому – стоящая за домом причудливая баня-бочка – стала для меня наилучшим убежищем от конфликтных ситуаций. Я вроде бы шёл туда по делу, но потом оставался на значительно более долгое время, чем планировалось. Однако никто на меня не жаловался и не нападал. Все понимали – каждому хочется отдохнуть после насыщенной первой половины дня.
Если же немного отвлечься от основного повествования и поведать о не менее важных деталях, невозможно не упомянуть о восторженных деревенских жителях, приходивших посмотреть на баню-бочку. Не у кого в округе не было такой экзотичной постройки овальной формы. Мало того, что она выглядела весьма внушительно, так в ней ещё и можно было мыться! Думаю, этот факт не укладывался у некоторых в голове. Мальчишки на великах, часто проезжавшие по дороге вдоль нашего длинного трухлявого забора, удивленно смотрели на протестно выделяющуюся баню и тыкали в неё пальцем. А взрослые люди специально приходили по несколько раз, чтобы полюбоваться столь творчески и мастерски собранным сооружением.
На этот раз – днём – я снова оказался на привычном месте. В моей штаб-квартире сегодня было почти что невозможно находиться из-за полного отсутствия воздуха на квадратный километр. Августовское солнце безжалостно пропекало поля и лесопосадки, гармонично расположившиеся вокруг нашего огромного участка в сорок соток земли.
Но если вы думаете, что неблагоприятные условия могли остановить меня, то глубоко ошибаетесь. Я оставался несгибаем даже в крайне нетворческую погоду. Не сдаваться в написании текстов стало моим девизом в дни всеобще-беззаботного лета. Я старательно вымучивал строки до тех пор, пока не уставал окончательно и бесповоротно, понимая, что дальше метаться мой ум не в силах. Когда наконец завершился привычный ритуал рождения текстов, уже ставший ежедневным, я наконец решил расслабиться и охладиться. Вдоволь наобливавшись прохладной водой, я подумал, что было бы неплохо слегка подтопить баню. Но не очень-то уж и сильно – вечер собирался выйти на редкость тёплым.
Я разжёг пламя спичками. Дрова из общей огромной кучи неспешно прыгнули в печку, а я потолкал их кочергой для того, чтобы пуще раззадорить подергивающийся огонь.
После того, как с приятными хлопотами было покончено, я быстро распахнул дверь и так же мгновенно её затворил, дабы не начать топить улицу. Автор последнего выражения – моя бабушка. Она повторяла вышеупомянутую самобытную фразу, когда я начинал плохо справляться с обязанностями топщика бани. Но на этот раз, кажись, пронесло. Все ошибки, связанные с прошлыми неудачами, были учтены. После очередной тщательной проверки каждого нюанса, я вышел посидеть на крыльце и посмотреть на закат, выплывавший из зноя прошедшего дня. Несмотря на то, что небо потихоньку окрашивалось в вечерние тона, воздух всё ещё оставался очень тёплым, и лучи коварного солнца только начинали отступать.