Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Эту книгу я задумал сразу после завершения документального повествования «Фельдмаршал Румянцев» [1] , но наплывали другие дела и заботы, замысел откладывался.

А за это время появилось столько интересных биографий, десятки книг и о Екатерине II, и о цесаревиче Павле Петровиче, и о братьях Орловых, и о княгине Дашковой, и о Потемкине, и, наконец одна за другой вышли три книги о выдающемся деятеле эпохи императоров XVIII – ХIХ веков – о дипломате, министре коммерции, министре иностранных дел, государственном канцлере России Николае Петровиче Румянцеве: Молчанов В.Ф. Государственный канцлер России Н.П. Румянцев. М.: Пашков дом, 2004; Рассолов М.М. Канцлер Румянцев-Гомельский: Исторический роман. М.: Терра – Книжный клуб, 2006; Лопатников В.А. Канцлер Румянцев. Время и служение. М.: Молодая гвардия, 2010. Я уж не говорю о многочисленных статьях и докладах, которые печатаются в сборниках и произносятся на конференциях, в частности, на конференции «Рукописное наследие деятелей отечественной культуры XVIII – ХХI вв.» (СПб., 2007); отмечу хотя бы интереснейшие статьи исследователей В.А. Лопатникова «Политическая судьба канцлера Н.П. Румянцева», «Забытые страницы выдающейся судьбы» и Т.А. Соловьевой «Классический «треугольник» (страницы личной жизни Н.П. Румянцева).

Так что материалов о ХVIII веке – горы, в том числе и о семействе фельдмаршала Румянцева и о нем самом, но кое-что существенное еще нужно добавить.

Среди множества выдающихся деятелей XVIII века резко выделяется судьба Павла I.

Еще Пушкин успел сказать о нем как о «романтическом императоре», «враге коварства и невежд» и думал написать о нем книгу.

А Лев Толстой с радостью сообщал историку Бартеневу, что он «нашел своего исторического героя», и надеялся написать историю восхождения и царствования Павла I, отмечал в Павле I «благородный, рыцарский характер». В конце XIX века биографы, тщательно исследуя найденные документальные материалы, пришли к выводу, что характер Павла полон «контрастов света и тени, в нем пробивались какие-то чисто гамлетовские черты, а такие характеры везде и всегда возбуждали и возбуждают к себе невольное сочувствие».

Появляются интересные книги «Цесаревич Павел Петрович» Д. Кобеко, «Император Павел Первый» Н. Шильдера, «Император Павел Первый» и «Императрица Мария Федоровна» Е. Шумигорского, многочисленные записки близких приближенных императорской семьи А. Башилова, А. Болотова, Александра Тургенева, княгини Е. Дашковой, адмирала Шишкова, Якова Де Санглена, Марии Мухановой, графини Головиной, графа Александра Рибопьера и многих других, оставивших живой след о своем пребывании в свите Павла I и Марии Федоровны в XVIII веке.

Николай Петрович Румянцев стал камер-юнкером при малом дворе цесаревича Павла, дипломатическая карьера его началась и продолжалась при Екатерине II, а заканчивалась при Александре I. Больше полувека П. Румянцев служил Российской империи.

Накопилась огромная документальная литература. А историки, писатели и биографы продолжают искать новые факты и свидетельства о жизни Н.П. Румянцева, еще много неясного в его судьбе.

И тут возникает насущный вопрос: в современном МИДе хранятся архивы Министерства иностранных дел XVIII века, вобравшие письма Н.П. Румянцева Екатерине II и вице-канцлеру Остерману на французском и немецком языках, письма подробнейшие и блестяще написанные, эти письма могли бы раскрыть некие белые пятна в истории России XVIII века и в биографии самого Николая Румянцева. Эти материалы пока не изучены.

И тут во весь рост встает одна из главных проблем, постоянно тревожащих исторического писателя, – о подлинности характера, о правде документов, о правде истории России XVIII века.

Несколько лет тому назад неожиданно ко мне пришло письмо Николая Николаевича Каменского, инвалида Великой Отечественной войны и прямого потомка генерал-фельдмаршала Михаила Федотовича Каменского (1738–1809). Я приведу его полностью: «Милостивый Государь Виктор Васильевич.

Недавно мне довелось приобрести (у букинистов) Вашу книгу «Фельдмаршал Румянцев».

Удивительно, но изданная столько лет назад книга не потеряла своей актуальности и сегодня. Оглядываясь на прошлое, удивляешься и тому, как уже тогда Вы взяли на себя смелость отойти от пропагандистских стереотипов. Не то что Вы поставили Потемкина и, в особенности, Суворова «на место» (это еще предстоит сделать). Но Вы позволили себе взглянуть на них непредвзято; дали другую, научную оценку их деятельности. Впервые на их портретах появились неизбежные, неизбежные при объективном освещении, свет и тени.

Вспоминается Суворов с его тактикой. Говорят, что он сочетал решительность не с расчетом, а с вдохновением. Последнее слово мне кажется сильно преувеличенным. В боевых операциях полагался на волю случая, то есть на русский авось. В донесениях об этих операциях завышал потери противника и занижал – свои. Потемкин и Суворов военные полководцы без военного образования, показавшие, как тогда говорили, «в случай», и добывали себе победы любой ценой, заваливая врагов трупами (русских солдат). «…Мы за ценой не постоим…» Как это напоминает мне, ветерану Отечественной, наших малообразованных командармов – Жукова, Буденного.

Вот в чем я вижу актуальность Вашей книги, а значит – необходимость ее переиздания.

Ну а если переиздавать, то уж заодно не только переработать, но и дополнить.

Например, дать вторую русско-турецкую войну, которую Вы почему-то обошли молчанием. А ведь там и Суворов и Потемкин выглядят как интриганы: оттирали от руководства войсками Румянцева и его верного соратника – Каменского. (У меня есть небольшое количество записей о нем, может быть, они Вас заинтересуют…)

С пожеланием успехов – граф Каменский Николай Николаевич, потомок фельдмаршала М.Ф. Каменского, ветеран Великой Отечественной войны».

Н. Каменский в этом письме затронул главную тему для исторических писателей – необходимость изучать десятки, сотни документов, писем, донесений, приказов и указов, воспоминаний и записок о былом, чтобы не упускать многогранную правду жизни, сложную и противоречивую правду личности, неуловимую правду характера, правду событий. И каким бы симпатичным ни казался ваш герой, не избегайте сказать и о нем правду фактов, как бы горька она ни оказалась. Ветеран Великой Отечественной войны Н. Каменский, потомок фельдмаршала, вспоминает эпизод, когда генерал Суворов и генерал Каменский, штурмуя одну крепость, разошлись во мнениях, Суворов, как младший по званию, тут же подал рапорт о болезни и удалился в Бухарест.

Возможно, это не противоречило уставу, но нанесло вред выполнению операции. Вот такое объективное рассмотрение фактов совершенно необходимо при описании любого исторического лица.

В последние годы, особенно после возвращения Крыма в Россию, явно преувеличивают в этом случае роль личности Григория Потемкина. По правде сказать, это фельдмаршал Румянцев и добился победы с турками, и заключил мир, и подготовил почву для освоения полуострова.

Здесь возникает вопрос, который долго не могли решить русские историки и биографы. После заключения Кючук-Кайнарджийского мира русские войска по указанию фельдмаршала Румянцева продолжали занимать Крым и его крепости.