Жизнь и мечта
Шрифт:
Просьбу эту я выполнил приблизительно в июне 1951 г., представив в президиум Академии наук СССР соображения о структуре и направлениях работы Института радиоэлектроники Академии наук СССР. К сожалению, Сергея Ивановича к этому времени уже не было в живых — страна потеряла столь видного и преданного делу ученого.
Вице-президент Академии наук СССР академик Иван Павлович Бардин направил мой доклад на заключение к некоторым наиболее известным специалистам по электронике и вакуумной технике.
Могу сказать, что, не только к моему удовлетворению, но в известной мере и к удивлению, первые отзывы на этот
101
По Вашему поручению мною рассмотрены предложения, представленные П. К. Ощепковым, о разработке новых направлений технической электроники и радиотехники в научных учреждениях Академии наук СССР.
По моему мнению, задачи и направления, сформулированные П. К. Ощепковым, заслуживают самой срочной и энергичной реализации.
Однако мне ясно, что в существующих институтах и лабораториях Академии наук СССР попытка решить поставленные П. К. Ощепковым практические и научные задачи была бы беспочвенна.
Предложения П. К. Ощепкова по сути своей направлены не на развитие и углубление уже существующих в науке и технике направлений, а на создание совершенно нового, я бы сказал, противоположного нынешнему. По ширине замыслов осуществление такой задачи потребовало бы целеустремленной работы большого коллектива научных и инженерных работников в течение пяти — семи лет при наличии очень богато оснащенной технической и лабораторной базы.
Насколько мне известно, в составе Академии наук СССР нет ни одной радиотехнической и электровакуумной лаборатории, оснащение которой хотя бы приблизилось к уровню оснащения подобных лабораторий в промышленности.
Принятие Академией наук СССР разработки отдельных частных вопросов, связанных с задачами, поставленными П. К. Ощепковым, не может заменить собой решения основной большой задачи.
По моему мнению, для решения задач такого масштаба, как предложенные П. К. Ощепковым, должны создаваться специальные крупные научно-технические учреждения.
Я полагаю, что Академия наук СССР не может пройти мимо предложений П. К. Ощепкова, и для выяснения правильного решения и полной оценки значения идей товарища Ощепкова следовало бы поручить Радиосовету совместно с отделением физико-математических наук заслушать и обсудить основные положения товарища Ощепкова и очертить контуры того учреждения, которое могло бы принять на себя решение задачи подобного масштаба.
Член-корреспондент Академии наук СССР С. Л. ВЕКШИНСКИЙ.
Ноябрь 1951 е.».
Надо думать, что и это письмо повлияло на то, что И. П. Бардин стал больше интересоваться судьбой нашей лаборатории.
Правда, сведения о ней он пополнял и по докладам председателя одной «из секций при президиуме Академии наук Александра Евстратовича Брыкина, который неоднократно бывал в нашей лаборатории, знал ее, помогал ее развитию и, конечно, мог дать ей исчерпывающую и объективную характеристику. Ряд работ в лаборатории был поставлен именно по инициативе А. Е. Брыкина.
102
ВСТРЕЧИ С АКАДЕМИКОМ И.
С Иваном Павловичем Бардиным меня связывает очень многое. Коллектив лаборатории обязан ему за поддержку ряда начинаний, за постоянную помощь в, становлении и развитии лаборатории. Боюсь, что не сумею выразить всю теплоту наших чувств, все уважение к его светлой памяти. Долг наш — доказать делами, что мы достойны были его поддержки. Забегая несколько вперед, скажу, что то новое в науке и технике, что стало известно теперь под общим названием интроскопия, зародилось в стенах института, которым руководил Иван Павлович Бардин. Он удивительно зорко видел всхожесть научных зерен тогда, когда другие еще ничего не видели.
В конце 1953 г. Иван Павлович Бардин пригласил меня к себе, в президиум Академии наук СССР. По всему было видно, что он имел желание познакомиться со мной. Многие считают, что он был очень суров в общении с людьми. Таким на первый взгляд он представился и мне. Но уже через несколько минут после начала разговора я почувствовал, что передо мной очень чуткий и внимательный руководитель. Не могу оказать, что умею распознать человека с первого взгляда. Но в данном случае я очень скоро понял, что Бардин не узкий специалист в какой-то одной, отдельно взятой области техники, а человек большой культуры, с широким государственным кругозором. По всем его вопросам и замечаниям чувствовалось, что он интересуется судьбой нашей лаборатории не только как директор Института металлургии, которым он также руководил тогда, но и как человек, которому партия и правительство доверили руководить наукой в нашем государстве. По подходу к делу, к решению вопросов, на первый взгляд казавшихся незначительными, что-то неуловимое роднило И. П. Бардина с государственными деятелями периода первых пятилеток. Я имею в виду В. В. Куйбышева, С. М. Кирова, С. Орджоникидзе и других.
Страна знает И. П. Бардина как талантливого металлурга, большого и смелого инженера-организатора, под руководством которого восстанавливались многие металлургические заводы юга нашей страны после гражданской войны. Его имя неразрывно связано со строительством новой Урало-Кузнецкой металлургической базы. Результаты его неутомимых трудов, его неписаные «диссертации» в виде заводов и строек, рассеянных по нашей стране, всем были хорошо известны, и он заслуженно пользовался любовью и уважением народа. Он стал академиком сразу из инженеров, минуя все промежуточные звания и степени, а затем партия и правительство поставили его одним из руководителей самого большого в нашей стране научного учреждения—Академии наук СССР.
103
Отзыв академика А. Ф. Иоффе о посещении лаборатории П. К. Ощепкова
Иван Павлович всегда умел найти те простые слова, которые сразу сближают собеседников, делают встречу простой и непринужденной. Какое это хорошее качество, особенно для людей, облеченных властью!
Потом, работая под его непосредственным руководством, я не раз и не два встречался и беседовал с ним, и мое мнение о нем только укреплялось.
Возвращаюсь к -нашей первой встрече. Хочется подробнее остановиться на ней.