Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона
Шрифт:
Выслушавши все эти соображения, я сделал вид, что меня убедили, и весь экипаж, видно, был очень доволен моим согласием. Сообразно с этим мы перегрузили весь порох, свинец, и железо из шлюпа на большой корабль, вместе с прочими товарами, предназначенными для корабля. Взамен этого мы погрузили несколько тюков пряностей и бочек или корзин гвоздики, в общей сложности весом в семь тонн, и еще кой-какие товары. И между тюками их я спрятал свою личную казну, не малой, уверяю вас, ценности.
Перед тем, как уехать, я созвал на совет всех корабельных офицеров, чтобы решить, в каком месте им дожидаться меня и как долго. Мы постановили, что корабль будет двадцать восемь дней стоять у одного островка на аравийской стороне залива; если же к этому времени шлюп не возвратится, то они должны отправиться на запад к другому островку и ждать там еще пятнадцать дней; если тогда шлюп не возвратится, то из этого нужно заключить, что что-нибудь с ним приключилось, и местом свидания будет Мадагаскар.
Так
Оставались мы здесь и торговали три или четыре дня. Мы выгрузили все наши тюки и пряности, да и вообще весь груз сколько-нибудь значительной ценности. Мы предпочли немедленно отправиться в Бассору, закупивши много различных товаров 353 . Наша лодка с двенадцатью людьми стояла у берега, и я, Виллиам, лоцман и еще четвертый, которого мы выбрали в самом начале, задумали вечером послать одного турка к боцману с письмом. Наказавши парню бежать, как только можно быстрее, мы стали в небольшом отдалении, чтобы посмотреть, что случится. Письмо было написано старым лоцманом следующим образом:
353
Персия вела торговлю коврами, шелками, фруктами и т. д.
«Боцман Тома, нас выдали. Ради Бога, отчальте и возвратитесь на корабль, не то вы все погибли. Капитан, Виллиам квакер и Джордж реформадо 354 схвачены и уведены. Я убежал и спрятался, но не могу выйти. Если выйду — мне смерть. Сейчас же, как только попадете на шлюп, рубите, или отвязывайте якорный канат, ставьте паруса и спасайтесь.
Прощайте.
Р. С».
Мы стояли незамеченными в вечерних сумерках и видели, что турок передал письмо. В три минуты наши люди поскакали в лодку и отчалили, очевидно, выполнили совет письма. На следующее утро их нигде не было видно, и с той поры мы ничего не слыхали о них.
354
Реформадо — доброволец в офицерском чине, но без подчиненных рядовых.
Теперь мы находились в хорошем месте и в очень хорошем положении, так как все нас считали персидскими купцами 355 .
Несущественно передавать здесь, сколько неправедно нажитого добра в общей сложности набрали мы. Важнее сказать вам, что я понял, насколько преступно было наживать его таким путем. Обладание им доставляло мне очень мало удовольствия, и, как я сказал Виллиаму, я не особенно стремился и не особенно надеялся удержать его. Однажды во время прогулки по полям возле города Бассоры я заявил Виллиаму, что собираюсь распорядиться своим добром по-своему, а как — вы сейчас услышите.
355
При легкости перехода из купцов в пираты и наоборот, такие поступки были обыденным явлением.
В Бассоре находились мы в полной безопасности после того, как отпугнули наших товарищей. И теперь нам нечего было делать, как только думать, каким бы образом превратить наши сокровища в такие вещи, чтобы был у нас вид купцов, которыми мы собирались стать, а не вид рыцарей наживы, которыми мы были в действительности.
Здесь мы очень кстати наткнулись на голландца, который совершил путешествие из Бенгалии в Агру 356 , столицу Великого Могола. Оттуда он сухим путем добрался до Малабарского побережья, переправился таким или иным манером на корабле через залив и замыслил он, как мы узнали, по Великой Реке 357 пробраться вверх до Багдада 358 или Вавилона 359 , а там караванным путем к Алеппо 360 и Скандерун. Так как Виллиам говорил по-голландски и отличался приятным, вкрадчивым поведением, то вскоре познакомился с этим голландцем. Мы сообщили друг другу, в каком положении каждый находится, и узнали, что у него с собою внушительная поклажа; что он долго торговал
356
Агра — основана в 1632 г. в северо-западной части Индии. Столица Великого Могола — Дели.
357
Великая Река (Шад) — слияние Тигра (на востоке) и Евфрата (на западе) — впадает в Персидский залив. Междуречная область называется Месопотамией; при надлежащем орошении это одна из плодороднейших областей земного шара (хлопок, фрукты и т. д.).
358
Багдад — столица Ирака.
359
Вавилон — разрушенная в IV веке до нашей эры столица древнего Вавилонского, или Халдейского царства на Евфрате; основана около 2230 г. до нашей эры.
360
Алеппо (арабское название: Халеб) — столица Сирии, области, простирающейся между Ираком и Палестиной на восточном берегу Средиземного моря.
Этот голландец очень обрадовался знакомству с нами, так как скоро узнал, что и мы обращаем свои помыслы к Европе. И так как он узнал, что у нас с собою одни лишь товары (ибо мы ничего не сказали ему о наших деньгах), то охотно предложил помочь нам продать их столько, сколько поглотит здешний рынок, и присоветовать, что сделать с остатком.
Покуда все это происходило, Виллиам и я совещались о том, как нам поступить с нами самими и с тем, что было у нас. Во-первых, решили мы все серьезные разговоры вести только в открытом поле, где можем быть уверены, что никто нас не услышит. Так, каждый вечер, когда солнце склонялось к западу, и жара спадала, мы выходили то в одном, то в другом направлении, чтобы обсудить свои дела.
Должен заметить, что здесь мы оделись на новый лад, так, как одеваются персы: в длинные шелковые куртки и нарядные платья или халаты из английского алого полотна, и отпустили себе бороды на персидский лад, так, что стали походить на персидских купцов, но только видом, впрочем, ибо не понимали ни одного слова на персидском языке, да и вообще не знали никаких языков, кроме английского и голландского, да и последний я понимал очень скверно.
Как бы то ни было, голландец выполнил все обещанное нам, а мы, решивши возможно более держаться в стороне, не знакомились и не обменивались ни единым словом ни с одним из английских купцов, хотя в том месте их было много. Благодаря этому способу мы лишили их возможности наводить о нас справки или дать какие-нибудь сведения о нас, если бы дошли сюда известия о нашей высадке здесь. А последнее вполне могло произойти, попади кто-нибудь из наших товарищей в дурные руки или в силу других непредвиденных обстоятельств.
В продолжение моего пребывания здесь — мы оставались около двух месяцев — я стал все чаще задумываться о своем положении. Не об опасности, ибо опасность нам не угрожала. Но мне действительно стали приходить мысли обо мне самом, о мире, иные, нежели какие бывали прежде.
Что до имевшегося у меня богатства, — а оно было у меня невероятно велико, — я ценил его столь же высоко, сколь и грязь под ногами. Я ценил его, обладание им не приносило мне покоя, не беспокоила меня и мысль лишиться его.
Виллиам заметил, что дух мой смущен и настроение по временам тяжело и подавлено. Однажды вечером, во время одной из наших прогулок по прохладе, я заговорил с ним о том, чтобы бросить наши богатства; а Виллиам был человеком мудрым и осмотрительным — всеми предосторожностями в моем поведении в продолжение уже долгого времени был я, и вправду, обязан его советам, и потому все дело по охранению наших вещей, да и нас самих, лежало на нем. Он как раз рассказывал мне о кое-каких мерах, которые предпринимает для нашего путешествия домой и охранения нашего богатства, когда я оборвал его.
— Как, Виллиам, — говорю я, — неужели ты полагаешь, что вообще мы сможем достичь Европы, когда на нас висит такой груз?
— Да, — говорит Виллиам, — без сомнения, подобно другим купцам с подобным же грузом, если только не станет известным, какое количество у нас его или какую ценность он представляет.
— Как же, Виллиам, — говорю я с улыбкой. — Ведь ты считаешь, что над нами есть Бог; и ты так долго объяснял мне, что мы должны будем дать ему отчет во всех наших делах; так вот, как же, если ты считаешь, что он справедливый судья, можешь ты допустить, чтобы он позволил нам спастись, оставляя при себе все награбленное у стольких невинных людей и, можно сказать, целых народов? Как же может не призвать он нас к ответу за это до того еще, как мы попадем в Европу, где собираемся насладиться награбленным?