Жизнь и смерть
Шрифт:
Мир сознания, осознанности, который я называю Богом, - это пробужденное состояние природы. Как только человек вошел в этот мир полного бодрствования, у него сразу же также пропадает выбор. Выбора нет здесь, потому что человек полностью пробужден. Он без вопросов видит, что правильно, поэтому у него нет причин выбирать. Ситуация выбора возникает, только когда все туманно, то есть когда человек неуверен, стоит ему потупить так или иначе, когда человек попадает в ситуацию или/или. Это показывает, что он не может видеть ясно, и все кажется ему смутным. Он полагает, что стоит поступить и так и наоборот - отсюда и выбор.
Если человек может видеть точно, что стоит делать, а что делать не стоит, тогда где вопрос выбора? Тогда всякий выбор заканчивается. Тогда человек делает то, что стоит делать, и оставляет то, что делать не стоит. Поэтому на этом уровне человек не может сказать, что он сделал то, что никогда не хотел делать - такой вопрос не возникает. Он не может даже сказать: «Я сожалею о своем поступке», потому что такой вопрос не возникает вовсе. Он не может даже сказать, что совершил ошибку, которую никогда не должен был совершать - это тоже не вопрос.
Полностью пробужденный человек не вовлекается в вопрос. Он действует только относительно того, что видит, что стоит делать. Это не значит, что он чувствует, что должен поступить так. Происходит то, чему необходимо произойти. Итак, выбора нет ни на уровне полной осознанности, ни на уровне полной бессознательности.
Выбор существует на человеческом уровне, который состоит наполовину из сознания, наполовину из осознанности. Здесь решать вам - вы можете двинуться в любом направлении. Вы стоите посреди моста - и вы можете или повернуть назад, или двинуться вперед. Всегда легче кажется повернуть назад. Почему? Потому что место, в которое мы возвращаемся, известно нам. Мы идем оттуда, и место не несет никакой угрозы. Территория знакома. Движение вперед всегда кажется более опасным, потому что у нас нет чувства направления.
Поэтому человек пьет, становится бессознательным, деградирует. Это показывает, что он перестает быть человеком. Так он говорит: «Я хочу выйти из трудности выбора. Я хочу достичь точки, в которой человеку не нужно ничего выбирать. Я хочу остаться в состоянии ступора, при котором мне можно будет лежать в канаве, загибаться на дороге, грязно ругаться, если захочу, и не ругаться грязно, если не захочу. Я хочу быть в ситуации, в которой все происходит спонтанно, в которой мне не нужно делать выбор» .
Итак, человек приходит в точку, в которой ему уже не нужно терпеть напряжение и бремя выбора. Поэтому все наркотики вытягивают человека с моста. Они зовут его: «Вернись, тебе было хорошо в прежнем месте». Вам придется поднять сознание, чтобы продвинуться вперед, потому что по мере продвижения по мосту вы будете становиться все более осознанными, и только тогда вы сможете продвинуться вперед.
Движение вперед означает одно: вы становитесь все более осознанными. Это тоже вопрос выбора, и решение за вами и за всеми остальными. Вы не можете возложить ответственность на кого-либо за свой выбор, потому что никто не сидит над вами, и вы не сможете обвинить его за то, что он заставил вас сделать неверный выбор. Наверху никого нет. Небо пустое. Нет ни бога, ни богини, и на небе не сидит божественное, которое вы можете потащить в суд и сказать: «Мы двигались по верному пути, а ты заставил нам сбиться с него». Вы не сможете сказать: «Все было бы лучше, если бы ты не вмешался».
Нет никого, кому вы смогли бы адресовать такие слова, поэтому и произнести их нельзя. Человек ответственен в высшей степени. Он ответственен за добрые дела так же, как и за дурные дела. Нет больше никого, на кого вы можете возложить ответственность, кто ответит вам, почему все произошло именно так - вообще нет никого.
Разумеется, те, кто ушел вперед, громко кричат: «Не поворачивайте назад из страха, потому что впереди вас ждет радость. Стоит вам попасть туда, как все тревоги, все беспокойства, все несчастье прекратится». Они громко кричат эти слова, но их голоса, с нашей точки зрения, звучат странно, потому что нам неизвестно место, из которого они кричат.
«Как мы можем достичь блаженства?» - вот о чем мы задумываемся. Если нам больно уже на этой стадии пути, как же нам будет больно, когда мы продвинемся вперед? И человек чувствует, что ему нужно вернуться туда, где не существовало несчастье. Все говорят, каким счастливым было детство, поэтому, если бы это было в силах человека, он тотчас же вернулся бы в состояние детства. Но он не может сделать это, поэтому остается на своем месте.
Человек утверждает, что в детстве нет несчастья. Он может пойти даже дальше и сказать: «В материнском чреве я ощущал блаженство». Если бы человек мог, он с радостью вернулся бы во чрево, но он не может сделать это. Поэтому он движется вперед. Мы можем сделать в жизни выбор в сторону деградации, мы можем вернуться в бессознательное состояние, мы можем найти способы стать бессознательными, если захотим.
Мы не понимаем даже язык голосов, которые исходят издалека, потому что мы понятия не имеем, что такое блаженство. Мы не знаем даже, что представляет собой понятие, которое люди называют блаженством. Нам знакомо несчастье, которое стало нам слишком известным, просто данностью. Мы также знаем, что, чем активнее мы пытались достичь счастья, тем больше мы погружались в несчастье. Теперь мы боимся, как бы нам в нашем поиске блаженства ни навлечь на себя еще больше бед.
Мы становимся еще несчастнее, пытаясь отыскать счастье, поэтому мы считаем состояние блаженства похожим на состояние счастья. Просто, как нам кажется, это еще более светлое счастье. Но мы также боимся столкнуться с бедой. Дело в том, что, пытаясь достичь счастья, мы сталкивались с болью, поэтому теперь, в попытке достичь блаженства, мы боимся, что столкнемся с еще более страшными бедами, еще более темной бедой. Итак, мы слышим эти голоса издалека, и, воздев руки, мы приветствуем этих людей другого берега, говоря им: «Вы боги, вы аватары, вы тиртханкары, вы великие! Мы будем поклоняться вам, но мы хотим повернуть назад!»
Мы боимся неведомого. Страх в том, что мы потеряем и те капли счастье, которые собрали. У нас такое впечатление, что по мере нашего продвижения вперед они исчезают. Причина в том, что мы построили свои дома на мосту, который был предназначен только для перехода. Но мы стали жить на нем. Мы поселились на нем, превратив переход в гостиную. И теперь, когда кто-то призывает нас идти вперед, мы чувствуем беспокойство, потому что можем потерять то, что накопили. Нам становится очевидно, что движение вперед означает оставление позади всего, что у нас есть сейчас.
Итак, мы говорим: «пусть пройдет время. Когда я постарею, когда смерть склонится надо мной, когда все, что есть у меня, начнет отпадать, я пойду вперед. Тогда мне будет не о чем беспокоиться». Но чем ближе мы подходим к смерти, тем больше мы напрягаемся. При приближении смерти вы крепче сжимаем кулаки. Поэтому старик становится абсолютно несчастным, а молодой человек никогда не бывает таким несчастным.
Старик становится несчастным при любом исходе. Он напряжен. В момент отхода в мир иной старик охвачен диким страхом того, что все его имущество может выскользнуть у него из рук. Он цепко держится за свое имущество, чтобы хватка его не ослабла. И это самое цепляние за вещи делает человека несчастным, иначе красота и благодать пожилого человека была бы бесподобной.