Жизнь игра
Шрифт:
С матами и проклятиями Яждомский выскочил на улицу. А я тем временем достал из третьего отделения ларца какой-то сверток. Аккуратно развернув кусок холстины, которым сразу же завладела Инга, я внимательно начал изучать странный пояс. Сантиметров двадцати шириной и как минимум полутора метров длинной, изготовленный из тонких металлических пластинок, скрепленных каким-то странным способом. Каждая пластинка толщиной оказалась не больше листа бумаги, но как я не старался ни одну из них не то что сломать, а даже и погнуть мне не удалось. Пряжка тоже оказалась очень странной, никаких иголок или гвоздиков, крючков или еще чего, на ней не было, просто два идеальных круга, изготовленных из другого металла, это если судить по оттенку, немногим больше чем сам пояс.
— А пряжка-то похоже сломана. Не вижу никаких защелок. А жаль! Да и сам пояс великоват, похоже его делали на какого-то гиганта. — с этими словами я захлестнул пояс вокруг своей талии и свел половинки пряжки вместе. С тихим щелчком пряжка сомкнулась и превратилась в единое целое, а сам пояс стремительно ужался плотно обхватив мою талию. Я подергал пряжку, потянул пояс в разные стороны, но безрезультатно, тот не поддался ни на йоту.
— А как его теперь снять? — ответом мне было ошеломлённое молчанье.
Неожиданно с улицы раздался громкий крик
— Медведь!
И верно, всего в паре десятком метров от нас на дыбы вставал огромный белый медведь. Огромный зверь двигался легко и непринуждённо, даже с какой-то грацией. И это, несмотря на то, что у него в плече болталось воткнувшиеся на пару сантиметров копье. Небрежным взмахом лапы медведь выбил из раны мешающую ему занозу, грязно-белый мех слегка окрасился кровью, но то, что никакого ущерба подвижности ил тем более жизни животного было видно и так. Следом за Ингой из избушки выскочила и Елена. Едва бросив взгляд на медведя, она рванула куда-то чуть в сторону, где в потемках виднелся какой-то бугор. Мишка взревев рванул ей наперерез. И тут мне все стало ясно. Все правильно, просто так медведь свою добычу не отдаст, а добыча у него была и был ею никто иной как Яждомский. Что повело его за избушку, зачем он взял в руки копье, теперь уже никто не скажет и уж тем более никто не скажет, зачем он попытался ударить им медведя, может хотел доказать, что и он тоже мужчина, добытчик, убив хозяина Арктики. Вот только силенок своих не рассчитал, наверное, думал, что медвежья туша это матрас, в который жало копья войдет как в масло, а о том, что даже автоматная пуля застревает в мощном мышечном каркасе этого зверя и не подумал. За что и поплатился. Удар мощной лапой, снабженной почти двадцатисантиметровыми когтями разорвал горе-охотника почти пополам. Вот и знакомый запах, так воняют распоротые внутренности. То, что Яждомский уже не жилец было ясно и без слов, но Лена все равно бросилась к нему, надеясь помочь, а вот у медведя оказались совсем иные планы. В последний момент я успел схватить молодую женщину и отбросить к себе за спину. И почти в тот же миг страшный удар заставил меня отлететь в сторону. Удар звериной лапы пришелся точно в брюшину, мне не надо было даже смотреть что со мной стало, я знал и так, с шипением мои внутренности вываливаются на весенний снег как комок змей, но я был еще жив, а под рукой оказалась рукоять древнего меча. Я думал, что не смогу встать, но как не удивительно удалось мне это довольно легко, как будто и не было всесокрушающего удара медвежьей лапы. Я невольно опустил глаза на землю. Ничего, ни змей кишок, ни крови, ни чего. Удар медведя пришелся на пояс, который с честью его выдержал. Вот только странно, такой удар должен был отбить мне все внутренности и переломать половину костей, как минимум, а чувствую я себя абсолютно нормально. Все эти рассуждения заняли у меня лишь пару мгновений, и в это время в мои уши ворвался дикий визг Инги. Зверь, посчитав, что со мной уже все кончено, обнаружил еще один объект для атаки и мощными прыжками нёсся прямо на мою подругу. Пусть это и прозвучит высокопарно, но в этот момент я перестал быть Александром Красновым, не бывшим десантником, не помешанным на холодном оружии конструктором, в этот момент я превратился в древнерусского витязя, на глазах у которого тупая зверюга хочет полакомиться его милой, а в руке у меня была зажата рукоять смертоносного оружия, пользоваться которым я умею очень даже не плохо. Длинный, стелящийся шаг, резкий взмах клинка и остроотточенная сталь падает на морду медведя. Перехват и узкий клинок раздвигая мощные пластины мышц устремляется прямо к сердцу хищника. Рев боли и ярости оглушил меня, а противная вонь из пасти зверя заставила отклониться, это меня и погубило. Второго удара лапой я уже не заметил, но и удар этот был уже почти агонией. Яркая вспышка и на меня заваливается медвежья туша. В первые мгновения я даже не почувствовал тяжести животного, а потом просто отрубился, провалившись в какой-то сияющий туман.
Почти шесть часов две слабые женщины, при свете костра пилили и рубили медвежью тушу, в надежде, что Александр жив. И когда наконец смогли отвалить куски трехметрового зверя в стороны, их глазам предстала удивительная картина. Под тушей ничего не было, только проплавленный во льду и камне контур лежащего человека. Не было ни Александра, ни меча, которым он смог поразить Ужас Арктики. Через восемь дней на Шпицберген прилетела новая смена метеорологов, и вывезла поредевший состав совместной экспедиции. Елена набрала достаточно материалов для своей диссертации, но так никогда ее и не написала, уйдя в монастырь. Произошедшее на ее глазах чудо потом долго ее еще преследовало, иногда ей даже казалось, что парень спасший ей жизнь и исчезнувший бесследно разговаривает с ней, помогает и подсказывает. А Инга написала прекрасную книгу о древних поморах, которые бесстрашно бороздили моря и океаны, от Шпицбергена, до Аравии и Индии и посвятила ее своему однокласснику — Александру Краснову. Все ценности, найденные им когда-то среди отрогов древнего Груманта стали основой экспозиции в новом Зале Эрмитажа, там же были выставлены и другие находки, которых с каждым годом становилось все больше и больше, так как на Шпицберген устремились десятки археологических экспедиций. Себе она оставила только маленькое колечко, изготовленное из того же самого металла, что и таинственный пояс ее спасителя.
В себя я пришел довольно быстро и больше всего напоминало это пробуждение, хотя я отчетливо помнил и заваливающуюся на меня тушу медведя, и яркую вспышку и сияющий туман в котором оказалось мое сознание. Попытался пошевелиться, и понял, что ничто меня не стесняет, нигде и ничто не болит. «Неужели медведь рухнул не на меня? Нет, такого не может быть, выскользнуть из объятий трехметрового зверя, весом почти под тонну я никак не мог. Вытащили? Но кто? Девушки этого ну никак не могли бы сделать. неужели так вовремя подоспела помощь? А где я тогда?». Приподнявшись на локтях, я осмотрелся. Большое помещение, в котором ходят, сидят или просто лежат на узких лежаках несколько десятков людей. По одежде ничего не понять, на одних какие-то облегающие тело комбинезоны, на других те же самые комбинезоны, но больше всего напоминающие небрежно сшитый мешок. Пара человек попавшиеся мне на глаза одеты вполне нормально, для лета где-нибудь в средней полосе, какое-то подобие брюк и легкие рубахи. Если я оказался в больнице, то стоит признать, что больница довольно странная, чего стоят только двухъярусные лежаки, да-да, именно лежаки, не имеющие ничего общего с кроватями. Да и не бывает таких огромных палат, тем более без окон и дверей, хотя стоит признать, что воздух чистый и ничем не воняет, как можно было бы предположить, видя какое количество людей здесь обитает. Нигде никаких светильников, но в помещении светло, такое ощущение, что светится весь потолок, весь и сразу. Наверное, какие-то новомодные подвесные светильники. На противоположных стенах, огромные панели телевизоров, вот именно, что огромные, каждая метра четыре по диагонали. Да один этот телевизор стоит как вся наша районная поликлиника. И где черт возьми двери?! Ладно, разберемся, сейчас важнее понять не где я и как сюда попал, а что со мной произошло. Попытался сесть и мне это удалось, правда ощущается какой-то дискомфорт, опускаю взгляд на свой топчан и тихо выпадаю в аут. Оказывается, все это время я лежал на мече, с которым бросился на медведя и сейчас мое многострадальное седалище разместилось на его клинке. В больничной палате с мечом, стоимостью в пару миллионов евро, ну это даже и не смешно. Продолжаем самообследование. Моя одежда куда-то испарилась, я остался в одном только нижнем белье и памятном поясе из ларца, зато рядом с собой я обнаружил пакет с какими-то тряпками, это оказался комбинезон, в которых и ходит большинство местных обитателей, только у этого цвет оказался абсолютно черным и присутствуют какие-то вставки по типу комбезов пилотов боевых истребителей, ну, как их показывают по телевизору. Ходить и светить своими причиндалами я посчитал излишним, поэтому и запаковался в этот комбинезон, который повис на мне как мешок на вешалке. Дальнейшее изучения себя и своего внешнего вида ничего не дало, разве что на среднем пальце левой руки появилось какое-то кольцо с круглым плоским камнем, но я вполне мог нацепить его себе на палец, когда мы с девочками разглядывали драгоценности в ларце, так что тут все в норме. Не ясен только прикол с мечом и одеждой. Ладно, всему свое время, по крайней мере ясно, что я не в тюрьме или еще где. А все же, где я?
Мои исследования и самокопания были прерваны наметившимся движением в помещении, где я оказался. Одна из стен вдруг поменяла свой цвет со светло-бежевого на ярко красный и почти моментально все обитатели нашего ящика постарались убраться от нее подальше. У меня такой необходимости не было, я и так находился от нее в самом дальнем углу, да и вблизи от меня никого не было. Через пару минут, по светящейся стене пробежала молния и в ней появилась узкая щель, своими очертаниями больше всего соответствующая гаражным воротам. Тихий гул от множества голосов моментально стих, а все лежаки, как будто повинуясь неслышной команде утратили свою жесткость и рухнули вниз. Мне еще повезло, я сидел на втором ярусе, свесив ноги, поэтому и успел среагировать и приземлиться точно на ноги, а вот некоторым, которые в этот момент спали, пришлось испытать чувство кратковременного падения и встречи с довольно жестким полом. Да уж, это точно не больница, самое близкое определение, что приходит на ум — фильтр, или фильтрационный лагерь, если уж говорить правильно. Образовавшаяся на стене щель, как я и предполагал оказалась воротами, ну или дверями, тут уж как кому больше нравится. Створки дверей исчезли внутри стен, а я еще успел удивиться их толщине, ну никак не меньше полуметра, стены, я имею в виду, двери были раза в три тоньше, но тоже вызывали чувство полной непробиваемости. Неизвестная сила начала мягко, но непреклонно отодвигать людей от стены, на которой оказались двери. У некоторых это вызвало самую настоящую панику, а некоторые восприняли все абсолютно спокойно и молча отошли на десяток шагов назад. Я пока не торопился оказаться в первых рядах, да еще и не понятно, как местные отреагируют на меч в моих руках, вдруг посчитают за агрессию, а я пока не определился, как себя вести, слишком мало информации.
Так, кажется понятно куда я попал. Вот только абсолютно не ясно как. Похоже, что я оказался на съемочной площадке какого-то фантастического фильма. Ладно, поучаствую в массовке, потом будет что вспомнить, напрягает только некоторое безразличие местных режиссёров к своим актерам, да отсутствие всяких там софитов, камер и девки с хлопушкой. Почему я так решил? А что подумали бы вы, если в двери ввалилась бы толпа человек в двадцать с какими-то футуристическими стволами в руках, да еще и закованные в, смутно знакомые по фильмам «Звездные Войны», доспехи? Ладно, сейчас нам объяснят наши роли и хоть что-то станет понятно.
Через пару минут, вслед за «рыцарями» в помещение вошло еще несколько человек, эти были не вооружены, да и громоздких доспехов на них не было, так обычные себе люди, в точь-точь как мой, комбинезонах. Сгрузили какое-то оборудование с тележек, подключили и спокойно удалились. Из-за толпы, мне было плохо видно, поэтому что точно там происходит я не знал. Хочешь не хочешь, а пришлось исправлять это упущение, поэтому тихонечко, по стеночке, я начал пробираться в первые ряды и успел как раз к новому акту этого «Марлезонского балета».
Вошедшие в этот раз в помещение люди, сразу было, просто отбывают повинность и им с нами разговаривать не то чтобы не охота, а просто лень, ну не говорят баре со своими холопами, они им отдают распоряжения и на этом все. Пока все те же люди в черных комбезах оборудовали места для вновь пришедших я испытал первый шок. Парочка снобов отошли как раз в мою сторону и негромко разговаривали, причем разговаривали на совершенно мне неизвестном языке. В школе я учил немецкий, в армии английский, слышал и французский, приходилось встречаться и с испанцами, и с итальянцами, но этот язык не походил ни на один из мне известных. Я понимаю, что на Земле более тысячи всевозможных языков и наречий, но не станет белый масса, утруждать себя изучением языка дикарей и уж тем более разговаривать на нем с таким же, как и он. И вдруг мне почему-то до боли захотелось понять, о чем же эти двое говорят и на каком языке. И в тот же момент мою голову прострелила мгновенная вспышка боли и уже через секунду до меня дошло о чем эти двое говорят.
— Да, Кларос, похоже, что мы тут на долго застрянем. Семьдесят восемь «диких», можем и до утра провозиться.
— Не, Данит, из всей этой толпы три четверти граждане Содружества, просто пираты поснимали у них нейросети и импланты, есть конечно и «дикие», как например вот этот вот, с большой железякой, но их совсем не много, всего пара десятков, так что к ужину я думаю закончим. Все равно, сегодня с ними разговора не получится, пока техники гипнотрасляторы установят, пока им всем языковую Базу загрузят, да пока они ее усвоят. Так что раньше чем послезавтра нам тут делать нечего. А с освобожденными гражданами, пусть СБшники разбираются, это их хлеб.