Жизнь как загадка

Кондер Мишель

– А что насчет своевременных шуток?

Она покачала головой, но улыбка скользнула по ее лицу.

– Как тебе удается заставлять меня улыбаться, когда речь идет о вопросе жизни и смерти?

– Жизни и смерти?

Она вздохнула:

– Может, я слегка драматизирую.

Тино сел поближе и некоторое время смотрел на нее молча, затем сказал:

– Расслабься. По крайней мере, он больше не считает, что мы притворяемся.

Миллер помрачнела:

– Он прав в том, что я могла бы вести

себя более профессионально рядом с тобой.

Тино фыркнул:

– Дай угадаю. Он запретил тебе заниматься всякими взрослыми штучками?

– Он запретил мне выставлять свою личную жизнь напоказ. И он прав.

– Ну разумеется, – протянул Тино, почти восхищаясь его сообразительностью.

– Что это значит? – нахмурилась Миллер.

– Это значит, что он хочет тебя.

– Нет, не хочет. – Она отвернулась, но он успел заметить злость во взгляде.

– Никак не могу понять, действительно ли ты настолько наивна, когда речь идет о мужчинах, или попросту предпочитаешь прятать голову в песок.

– Я не прячу голову в песок, – возмутилась Миллер.

– По больному, а?

– Если ты пытаешься быть надоедливым, ты уже превзошел все свои самые безумные ожидания, – резко парировала она.

– Тебе точно не нравится манера Тиджея улаживать дела. Так почему же ты на него работаешь?

– Партнерами не становятся люди, отказывающие своим клиентам. Без разницы, насколько они отвратительны.

Он не сразу понял смысл ее слов.

– Ох. Так ты считаешь, что это твой шанс получить повышение.

– И что? – Ее голос был тверд, и Тино понял, что слова его были восприняты как оскорбление. Он гадал, что послужило причиной такой жесткой реакции.

– Только если ты так считаешь.

– Я заслуживаю этого. Я так долго вкалывала ради компании. Я… – Она тяжело вздохнула. – Тебе не понять.

– Попробуй объяснить.

– Тут не нужно быть семи пядей во лбу, Валентино. Я росла в нищете с отцом, считавшим, что чужая трава всегда зеленее, и с матерью, необразованной женщиной. Она пахала на двух работах, пытаясь отправить меня в частную школу, чтобы у меня появилась возможность. Мое повышение значит для нее очень много.

– А что оно значит для тебя? – Он заметил, что у нее дернулся подбородок.

– То же.

– И ты мечтала стать корпоративным монстром, когда была маленькой девочкой? – Он хотел, чтобы это прозвучало легко и дружелюбно, но Миллер восприняла его слова иначе.

– Не у всех может быть такая захватывающая карьера, как у тебя.

– Интересная реакция.

– Думаю, для тебя это было просто, – увиливала Миллер. – Твой отец был гонщиком.

– Думаешь, из-за того, что мой отец был титулованным гонщиком, мой выбор был прост?

– Даже не знаю. Был?

– Мой отец погиб на трассе, когда мне было пятнадцать.

Моя мать до сих пор покупает мне учебники по анатомии на Рождество в надежде, что я передумаю. Астронавт? – спросил вдруг Тино.

– Что?

– Мечта твоего детства.

– Нет. – Она лишь покачала головой, услышав его льстивый тон.

– Стриптизерша?

– Очень смешно.

Напряжение слегка спало, но Тино все еще ощущал себя загнанным. Вскочив, он достал бейсбольную кепку из своей дорожной сумки.

– Пойдем.

– Куда?

– Я не знаю. Покатаемся. – Это всегда его успокаивало.

Она глянула на него с сомнением.

– Ты иди. У меня еще много дел.

– Пойдем, – повторил он настойчиво. – Немного освежишься.

Миллер вздохнула:

– Ты прешь как танк, когда чего-то хочешь. Ты знаешь это?

Глава 8

– Извини, у меня всего одна кепка, – сказал Валентино, открывая для нее дверь.

– Все в порядке. Моя слава пока не достигла этого захолустья.

Он ухмыльнулся ее глупой шутке, и по какой-то причине Миллер почувствовала себя лучше. Сейчас ей больше всего хотелось увидеть подпись Тиджея на контракте и поехать домой.

Она вздохнула:

– Почему все знаменитости носят бейсбольные кепки, чтобы скрыть лицо?

– Потому что «Лайонс» скупил все ковбойские шляпы.

Миллер залилась смехом. Она заметила, как люди с интересом рассматривают серебристую машину Тино.

– Готова поспорить, ты жалеешь, что не взял мою машину.

Он ухмыльнулся:

– Не жалею. Мы припаркуемся за углом.

– А если кто-нибудь ее угонит?

– У Данте есть страховка.

– А Данте – это?..

– Мой старший брат.

– А как зовут твоих сестер? – Она больше почувствовала, нежели увидела его замешательство.

– Катрина и Диана.

Миллер собиралась задать Тино еще один вопрос, когда он нырнул на свободное парковочное место и вышел из машины.

Она гадала, почему же он так не любит говорить о своей семье, но затем решила оставить все как есть. Разговоры о личной жизни не были частью игры, правда иногда Миллер об этом жалела. Например, тогда, на пляже.

– Куда мы идем? – поинтересовалась она.

– Пройдемся по магазинам.

Миллер приподняла бровь:

– Тебе нравится ходить по магазинам?

– Я ищу кое-что.

Они гуляли по узким викторианским улочкам, заполненным магазинами и милыми кафе.

– Скажешь, что это?

– Нет. Только если увижу.

Ее мучило любопытство, но она изо всех сил старалась подавить его.

Заглядывая в туристические лавки, заваленные никому не нужными безделушками, Миллер заметила, как Тино вдруг остановился у ларька с мороженым.