Жизнь казалась прекрасной
Шрифт:
— Не может быть! — простонал Леша огорченно. Он повторил только что проделанную манипуляцию, но так ничего и не обнаружил. Леша вывернул карманы, а затем вернул их в исходное положение. И на этот раз прошептал, смирившись: — Только этого не хватало!
Он потерял Риткин подарок. Видимо, выронил где-то в дороге или когда катался по траве в смертельной схватке с убийцей. О нем ему хотелось думать меньше всего, но мысли сами собой стремительно сменяли одна другую. Интересно, чем не угодила этому негодяю женщина в красном пальто?
«Женщина в красном, как ты прекрасна!» —
Он продолжил осмотр своего временного пристанища. Хотелось верить, что его тюремщик не установил где-нибудь скрытую видеокамеру. Не хватало еще, чтобы он его застукал за этим занятием.
Солнечный свет лился сквозь четыре застекленных окна, поэтому комната была хорошо освещена. Белые жалюзи были приподняты, зато с наружной стороны мрачно чернели решетки. Леша бросил на них тоскливый взгляд.
«Вот не везет — так не везет», — подумалось ему в который раз. Разумеется, гидравлических ножниц у него с собой не было. Да он в любом случае не сумел бы ими воспользоваться. Как говорила Инна, Леша был мальчиком тонкой организации.
Он выглянул в окно. Его комната находилась на втором этаже, но тем не менее довольно далеко от земли. Вряд ли Леша сумел бы выпрыгнуть на волю, не повредив себе при этом конечности.
Узник оторвался от созерцания осеннего пейзажа. Он убрал на место санитарные принадлежности и задумался над вопросом, где раздобыть постельное белье. Леша устал смертельно и мечтал по-хорошему выспаться. Он приоткрыл антресоли на шкафу, и комплект белья вывалился прямо на него. Леша запутался в наволочке, руки его совсем не слушались. Он с трудом разобрал диван, застелил его белой простыней, улегся и провалился в глубокий сон, оставив все неразрешенные вопросы до завтра.
Я продолжала размышлять о Никите, который произвел на меня весьма глубокое впечатление, как в мои мысли буквально ворвался сигнал мобильника. Не скажу, чтобы Кит меня взволновал; как мужчина он меня не интересовал совершенно; но было что-то такое в его наружности, что не позволило мне, как детективу, остаться равнодушной к нему. Я интуитивно чувствовала, что от этого человека можно ожидать всего.
— Танюш, — раздался в трубке знакомый голос.
Я нетерпеливо спросила:
— Ну что?
— Все в норме! — обрадовал Мельников. — Слушай и запоминай! Лесков Владимир Семенович. Проживает по адресу: Волжская, 18/20, квартира 14.
— Век буду благодарна, — выразила я ему свою признательность и шутливо прибавила, что бутылка за мной.
— Ну, счастливо! Удачи! — пожелал на прощанье Андрюха.
Я плавно выдавила сцепление и выехала на автостраду. Дом гражданина Лескова располагался поблизости, так что я могла не торопиться. В любом случае плутать не придется, я прекрасно знала его местоположение, в связи с тем, что совсем недавно наведывалась по важному делу в контору напротив.
Я въехала во двор, притормозила у чуть покосившегося бордюрчика, выбралась
«Главное, — рассуждала я, — чтобы водитель оказался на месте или в крайнем случае кто-нибудь из его семьи».
Я надеялась, что домочадцы Лескова могут быть в курсе того, где водилу можно найти в настоящее время.
Я поднялась на четвертый этаж, в связи с тем, что лифт по закону подлости, как всегда, был сломан. Но зато я утешилась мыслью, что благодаря таким вот мелким неприятностям, обусловленным спецификой выбранной мною работы, никогда не возникнет необходимости беспокоиться о фигуре.
Я нажала на кнопку звонка, но распахивать предо мною двери почему-то никто не торопился. Я снова настойчиво надавила на кнопку, однако и в этот раз с тем же эффектом. Я прислушалась, мне показалось, что в комнате все же кто-то есть. Я постучала. Через некоторое время меня все-таки пропустили через порог.
В дверях стоял невысокий лысоватый гражданин лет пятидесяти пяти в потрепанном тренировочном темно-синем костюме и внимательно изучал меня бледно-голубыми глазами навыкате.
— Мадам, вы по какому вопросу? — вежливо осведомился он, поправляя очки. Судя по всему, товарищ был близорук. — У нас звонок не работает, — добавил он, словно извиняясь.
— Я из милиции, — строго сообщила я, по возможности изображая суровость.
— Не понял, — пролепетал товарищ. Как оказалось, он робел перед следственными органами. Я извлекла из кармана свои давно просроченные «корочки» работника районной прокуратуры.
Товарищ наморщил лоб, поправил очки, взял удостоверение в руки, рассмотрел его со всех сторон, но подозрительного так ничего и не обнаружил.
Он протянул мне мои документы и, пожимая плечами, произнес:
— Проходите!
— Иванова Татьяна Александровна, — представилась я, расстегивая ботинки.
— Владимир Семенович Лесков, — ответил близорукий господин в тренировочном костюме.
— Надо же, какая удача! — радушно заулыбалась я. — Вот именно вас-то мне и надо!
Не скажу, что мои последние слова обрадовали Владимира Семеновича. По-моему, он, как и большинство наших сограждан, меньше всего желал иметь какие-то дела с органами внутренних дел!
— И за что же такая честь? — осторожно осведомился Лесков, указывая мне рукой дорогу.
— Все по порядку, — бодро сказала я, прошествовала в квартиру и уселась за стол. Заинтригованный Владимир Семенович тоскливо поплелся за мною следом.
— Итак? — поинтересовался он, усаживаясь напротив.
— Вы знакомы с Алешей Ильиным? — озадачила я его вопросом в ответ.
Владимир Семенович задумался, сделал испуганные глаза и развел руками, а затем невразумительно произнес:
— По-моему, нет…
— Ну, ладно, — я махнула рукой. — Попробуем по-другому!
— Как это? — снова встревожился мой водила.
Я сделала ему знак подождать и порылась в любимой кожаной сумочке. Поиски заняли у меня всего несколько секунд. Я извлекла из среднего отделения под «молнией» немного помятую фотографию веселого светловолосого парня с белозубой улыбкой и выложила ее на стол.