Жизнь номер раз
Шрифт:
Через два крана от неё какой-то парень говорил срывающимся голосом другому:
– Жесть. Это была жесть. Ты видел? Умереть - не встать.
А другой отвечал, отфыркиваясь:
– Да мне по пальцу, если заплатят, пусть хоть по два раза жарят.
Тут они пугливо оглянулись на Елену, и замолчали. Все помнили правило - в реале об игре не болтать.
В медпункте девица в комбинезоне медика помассировала ей руку и сделала укол. Равнодушно сказала, видно, уже в который раз сегодня:
– Посидите пять минут, потом можете идти. Одежда в шкафчике.
Машина не заводилась. Старая рухлядь, которая бегала только на одном упрямстве и остатках былой прочности. Елена оставила её на стоянке возле офиса фирмы, уходя играть.
– Не заводится?
– равнодушно спросил мужик в спецовке.
– Можем вызвать перевозку, оттащат, куда скажешь.
Она молча кивнула. Ей пока не заплатили ни гроша, аванс - совсем небольшой - ушёл на оплату квартиры и ремонт вот этой самой рухляди.
На улице бы вечер. Она пошла пешком, вдыхая сырой воздух города. Дождь только что прошёл, и в свете фонарей лужи блестели чёрными зеркалами. Она поморгала, чтобы отогнать видение зеркала с призраком. В каждой луже ей мерещилась белая фигура с провалами пустых глаз.
После игры всегда так - стоит закрыть глаза, и перед тобой плывут цифры и картинки. Сейчас это было особенно сильно. Техник сказал, что они играли меньше суток. Она уже жалела, что согласилась на это. Играть сутками подряд... надо было пойти продавать бутерброды на улице. Тогда не глючило бы так сильно.
Елена помотала головой. Ей показалось, что кошка, только что пробежавшая через дорогу, несла над собой имя и цифры. Мурка-мышеловка, три на девять. У облезлой кошки осталось всего три жизни. Нет, надо прийти домой, заварить чай с бутербродом, и лечь спать. Вон, аж ноги заплетаются, и в голове гудит, как в пустом ведре. Не хватало ещё свалиться посреди улицы. Пока приедет скорая - а она может вообще не приехать - её тело обчистят, разденут и попользуют все кому не лень.
Она вспомнила слухи, как поздними вечерами и по ночам бродят сборщики живого и не живого мяса, и называют таких сборщиков "санитарами" улиц. Белковая пища на дороге не валяется - шутили при этом её друзья и понимающе подмигивали. Тогда это казалось смешным.
Щёлкнул замок, дверь отворилась. Её крохотная квартирка пахла сыростью и затхлым, много дней не менявшимся воздухом. Елена сбросила кроссовки, прошла босиком в кухню, поставила откидной столик и поставила чайник. Ей необходимо поесть. Последние деньги ушли не только на ремонт и оплату жилья. Она купила набор продуктов - "специальный паёк экстремалов!" - обещала реклама. Никакой синтетики, только искусственно выращенный белок и тепличная зелень. Безумно дорого, но лучше так, чем свалиться от истощения.
Чайник зашумел. Елена разорвала упаковку бутерброда с зеленью и сыром. В животе громко заурчало. За окном взвизгнули тормоза, мигнула красно-синим светом реклама ночного клуба. Зазвенел разбитый фаянс.
Елена обернулась. Единственная вещь, которая могла разбиться в её спальне, была кружка с портретом Петьки, подарок на день рождения. Полка у окна, шаткая полка, которая падает, стоит её задеть...
Она тихо переступила босыми ногами. Чайник шумел всё громче, полицейская сирена за окном заглушала все звуки. Наверное, полка сама упала, от собственного веса. Как хочется есть, а бутерброд так вкусно пахнет.
Удар в голову она пропустила. Чья-то ладонь сильно хлопнула её по затылку. Она увидела стремительно приближающийся край стола и врезалась лицом в бутерброд с сыром.
Глава 21
Бутерброд смягчил удар о поверхность стола. В лицо брызнуло майонезом, остро запахло зелёнью и сыром из прорвавшейся упаковки.
Потом Елену схватили за волосы, и резко дёрнули вверх. Её протащили через кухню, крохотную прихожую и втолкнули в комнатку, что служила ей спальней и гостиной.
Там волосы отпустили. Она упала, и уткнулась лицом в чьи-то ботинки.
– Деньги. Где деньги?
– голос сверху и сзади.
Она замерла, пытаясь выровнять дыхание. Сердце бешено колотилось, в глазах было темно. Нет, это просто кто-то выключил свет.
– Отвечай, шлюшка, - нога в тяжёлом ботинке пнула в рёбра. Она подняла голову, и тут же ей поставили ногу на спину, придавили к полу.
Их было двое. Говорил тот, что притащил её - он стоял позади. Ботинки возле её лица отступили, заскрипело старенькое кресло - второй человек сел.
– Какие деньги?
– Не знаешь, какие деньги бывают?
– снова удар по рёбрам. Она охнула.
– Потише, брат, - укоризненно сказал второй из кресла.
– Не мельтеши. Деточка, нам нужны деньги. Где они?
Елена задышала ровно. В комнате стояла темнота - эти люди почему-то выключили свет. Кресло, прямо напротив неё, на расстоянии двух шагов. В кресле сидит человек. В темноте она видела только блик света на носке левого ботинка. Теперь она слышала его дыхание - сипловатое, влажное дыхание курильщика сигарет "Финиш".
Второй, что стоял над ней, дышал шумно и неровно, как человек, готовый ударить снова. Он переступал на месте, пол поскрипывал под его ногами.
– Деньги... возьмите всё. Там, в столе, талон на питание. Деньги в ящике, в коробке...
– *****!
– её схватили за волосы и ударили лбом об пол.
– Кончай прикидываться!
Человек в кресле засмеялся.
– Погоди, брат. Леночка умная девочка, она подумает, и отдаст.
Заскрипело сиденье, дыхание стало громче - к ней наклонились ближе: