Жизнь под чужим солнцем
Шрифт:
— Только он мне совершенно ни к чему, тот шанс, — сердито ответила Даша. — А насчет бассейна могла бы и со мной посоветоваться.
— Да вот я и посоветовалась, — невозмутимо отозвалась Алина. — А если тебе моя идея не нравится, можешь лежать у моря в гордом одиночестве, я пойму.
Так, это было что-то новенькое. Еще в Москве Даша и Алина договорились курортных романов не заводить, помогать друг другу отбиваться от назойливых кавалеров и держаться в основном вдвоем. Причем было очевидно, что Алина прекрасно отобьется от кого угодно и сама, а потому более зависимой оказывалась
И вот выясняется, что какие-то лица мужского пола все-таки будут присутствовать, более того — оказывать влияние на их отдых. Впрочем, подумала Даша, действительно можно полежать у моря одной, пока Алина устраивает свою личную жизнь.
— Давай через главный корпус пройдем, — попросила Алина, — я хочу посмотреть расписание экскурсий.
Они зашли в холл отеля и сразу услышали разговор на повышенных тонах.
— Смотри-ка, — удивилась Даша, — наши попутчики, с которыми мы в автобусе ехали. С кем, интересно, они ссорятся?
Алина и Даша подошли к тяжелым кожаным диванам, на которых расположилось человек пятнадцать отдыхающих. В центре, около стеклянного стола, сидели парень и девушка, в которых Даша узнала гидов, встречавших их около аэропорта.
— Ага, а вот и Маша с Левой, — заметила злорадно Алина. — И хорошо, пусть отдуваются за свое безалаберное начальство.
Маша с Левой отдувались по полной программе.
— Не понимаю, почему я два дня живу в номере, в котором нет горячей воды! — возмущенно кричала полная женщина с кудряшками. — Вместо обещанного вашей фирмой отдыха я получаю сплошную нервотрепку!
— Да, и почему в нашем номере нет сейфа? — вступила в разговор высокая черноволосая девушка.
— О чем вообще вы думали, когда оставили тут нас одних разбираться с обормотами, которые притворяются, что ничего не понимают? — спросил худощавый сероглазый парень, подошедший после Алины с Дашей. — Вы же представители фирмы! Неужели не могли подождать пятнадцать минут? За это время все спорные вопросы могли быть решены. К тому же вы говорите по-турецки, и, как я понял, очень неплохо.
Даша с удивлением заметила, что Алина вздрогнула и начала медленно поворачиваться на голос.
— Алин, ты что? — дернула ее за рукав Даша.
— Ничего. Показалось, — сдержанно ответила та. — Давай послушаем, как гиды будут оправдываться. По правде говоря, они действительно виноваты в ситуации, с турок-то что взять.
Оправдания Маши и Левы больше всего напомнили Даше бормотание мирного и доброго алкоголика с первого этажа ее дома, дяди Вади, как звали его все в округе. Получив необходимую для дальнейшей жизнедеятельности дозу алкоголя, дядя Вадя возвращался домой, где его ожидала в полной боевой готовности жена, Мария Ивановна. Ее во дворе никто и никогда не называл тетей Машей. Грозный рык Марии Ивановны загонял в конуру даже дворового пса Байкала, а у дяди Вади вызывал то самое непрерывное бессодержательное лепетание, которое Даша узнавала сейчас в оправданиях Маши и Левы. Какой-то смысл в нем, безусловно, был, но для окружающих он не имел никакого значения.
— Так, заканчивайте свое мычание, — произнес кто-то среди сидевших, по-видимому, тоже уловив в речи гидов что-то дяди-Вадино. — Лучше сделайте что-нибудь толковое, например, расселите нас в другие номера.
— Да и вообще неплохо бы поселить в саму «Сафиру», — произнесла Алина, и все обернулись на ее голос, как всегда оборачивались, даже если она просто смеялась. — А то мы обитаем в каком-то совершенно непонятном месте с названием, больше напоминающим марку женских тампонов.
— Вас переселят уже завтра, — ответил высокий полноватый Лева, — потерпите еще немного.
— Я надеюсь, разница в стоимости номеров будет компенсирована? — осведомилась Алина.
— Боюсь, тогда именно вам придется ее компенсировать, — неожиданно вступил в разговор тот самый сероглазый парень, — потому что ваш «Котрей» классом выше, чем наша «Сафира».
Среди отдыхающих раздались смешки.
— Простите, я интересовалась вашим мнением? — повернулась к нему Алина, и в ее голосе Даша явственно услышала те самые сиреневые ноты, которые как будто окатывали холодом. — Кстати, воспитанные люди сначала представляются, а потом уже вступают в разговор.
— В нашем случае это необязательно, — суховато ответил парень, пристально глядя на Алину с каким-то странным выражением лица. — Впрочем, если вы настаиваете… Меня зовут Максим.
«Ну вот, готов очередной Алинин воздыхатель», — подумала Даша. И удивилась — мысль была неприятной.
— А я — Даша, — внезапно для самой себя услышала она собственный голос. Теперь все обернулись посмотреть на нее, и Даша почувствовала себя полной, круглой, как колобок, идиоткой.
— Ну что ж, а я — Елизавета, — неожиданно представилась полная дама с кудряшками. — Очень приятно.
— Борис, — приподнялся с места уже знакомый Даше по совместному обеду брат Никиты.
Среди туристов опять поднялся шум, но на сей раз он был совершенно иным — люди знакомились, выясняли, кто чей земляк, и в этой суматохе Лева с Машей потихоньку исчезли.
— Поздравляю! На целых две секунды ты оказалась в центре внимания, — услышала Даша и обернулась к Алине.
— При чем тут центр внимания? — пробормотала она. — Ты же сама предложила представляться.
— Да-да, а ты просто удачно воспользовалась моим предложением, — кивнула Алина, отвернулась от оторопевшей Даши и направилась к выходу из отеля.
Глава 3
У маленькой Алины Винницкой была очень красивая мама, Алина знала это с самого детства, но не так, как знает большинство детей, — «у меня самая красивая мама!», а по-другому. Это знание подкреплялось фразами, брошенными другими взрослыми, а еще взглядами мужчин, и женщин тоже.
В первом классе Алина как-то раз подслушала разговор двух учительниц, из которых одна была ее классной.
— Такая красавица. И такая вежливая… — говорила молоденькая Ирина Семеновна учительнице старших классов, которую взрослые дети почему-то звали Лампедузой.