Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [Только текст]
Шрифт:
Осенью 1806 г. штаб-ротмистр Охотников при выходе из театра «был ранен кинжалом в бок, через 3 недели стало ясно, что рана смертельна». 27 октября 1806 г. Охотников подал прошение об увольнении его «за имеющеюся» в нем «грудной болезнью». 14 ноября он был уволен по болезни в отставку. 30 января 1807 г. Охотников умер и был похоронен рядом с могилой брата на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры [54] .
|
54
На могиле Охотникова через 6 месяцев после его кончины был установлен памятник, на котором и сегодня можно прочесть надпись: «Здесь погребено тело Кавалергардскаго полку штаб-ротмистра Алексея Яковлевича Охотникова, скончавшагося генваря 30 дня 1807 года на 26 году от своего рождения». Художественное надгробие представляет собой грот со скульптурой плакальщицы у сломанного дерева. Современники отмечали сходство лика плакальщицы и самой императрицы Елизаветы Алексеевны.
А рядом с этим надгробием — еще одно: «Под сим камнем покоится прах любезного нам брата Петра Яковлевича Охотникова, скончавшагося 1801 года 25 апреля на 26 году от рождения».
Их было три брата родом из орловских дворян: Павел, Петр (1776–1801) и Алексей (1781–1807). И лишь старшему из них выпала счастливая судьба: служил в лейб-гвардии, был женат на Наталье Васильевне Шатиловой, имел сына Николая (1811- 4.УШ.1864), продолжившего род Охотниковых.
К слову сказать, жена Павла Яковлевича — Н. В. Шатилова,
А за три дня до его кончины Наталья Ивановна Загряжская была поспешно выдана замуж за человека двумя годами моложе нее — Николая Афанасьевича Гончарова, то есть по существу была удалена от двора. Словно на смену ей, в следующем, 1808 году, во фрейлины была пожалована ее сестра — Екатерина.
|
|
Поскольку венчание фрейлины Натальи Загряжской происходило в церкви Зимнего дворца, то камер-фурьерский журнал [55] подробно зафиксировал событие дворцовой жизни вдовствующей императрицы Марии Федоровны (1759–1828). (У императрицы было 6 дочерей и 4 сына, из которых Александр I и Николай I находились на троне в общей сложности более полувека: с 1801 по 1855 г. До этого с 1796 по 1801 г. царствовал ее супруг Павел I. — Случай уникальный в истории одной семьи и дома Романовых в целом.)
55
Из камер-фурьерского журнала:
«1807 год. Января. 27-го дня. Воскресенье.
По утру. 9 часов утра в библиотеке Государыни Императрицы Марии Федоровны отправлялась утренняя. Потом Их Императорские Величества изволили с 12 часов пополудня слушать Божественную Литургию. Государь Император (Александр I. — Авт.) и супруга его Государыня Императрица (Елизавета Алексеевна. — Авт.) в Малой церкви, а Государыня Императрица Мария Федоровна с Их Высочествами великими князьями и великими княжнами с антресолей и по возвращении с оных в Ковровой комнате. Ея Величеству имели щастие чрез господина обер-камергера Нарышкина — действительный тайный советник Энгельгард принести всеподданнейшую благодарность за назначение Смоленским губернским начальником над милицею и откланивался и статские советники Свиньин и Щербинин принесли всеподданнейшую благодарность первый за высочайшие милости, а последний за пожалование в сей чин и особенно потом в Гостинной комнате представлен был приехавший сюда Мекленбург-Шверинского двора гофмейстер барон Люцца, при чем оные от Ея Величества и жалованы были к руке.
Обеденный стол Ея Императорское Величество изволила в Брилиантовой комнате на 18 ковертах, а к столу приглашенные от Ея Величества сидели: великая княжна Екатерина Павловна, герцог Александр Виртембергский, статс-дама княгиня Прозоровская, шталмейстер Муханов, Синода обер-прокурор князь Голицын, действ, тайн, советник граф Сергей Румянцев, генерал от инфантерии Будберх, обер-камергеры Нарышкин, Гофман, Ланской, действ, тайн, советник граф Николай Румянцев, генерал от инфантерии Вязмитинов, действ, тайн. сов. граф Кочубей, Гурьев, обер-шенк Загряжской, фрейлина Дивова, статс-дама графиня Ливен, Великая Княжна Анна Павловна.
По сем при дворе Его Императорского Величества была свадьба титулярного советника Ганчерова с девицей жительствующей во дворце, с фрейлиной Натальею Загряжской, по случаю чего в 1-м часу после полудня назначенные по реэстру и прошенных пред тем чрез дворцового повесточного Лакея как ближайшие с обеих сторон их свойственники так и прочие поезжаные гости собрались в Кавалерскую комнату — дамы в круглом платье, а кавалеры в обыкновенных цветных кафтанах. А между тем невеста из своих комнат препровождена была гофмейстериной Вильде во внутренний покои к Государыне Императрицы Марии Федоровны, где от Ея Величества и убираема была брили-антовыми к венцу наколками. И в тоже почти время приехал во дворец и жених который несколько находясь будучи в Кавалерской комнате препровожден из оной был посаженным отцом его господином действ, тайн, советником графом Петром Кириловичем Разумовским и матерью посаженной княгиней Наталией Петровной Голицыной (в „Пиковой даме“ пушкинский прототип графини. — Авт.) в придворную большую церковь. А в 7-м часу пополудня, препровождена была в церковь и невеста посаженным ее отцом господином обер-шенком Николаем Александровичем Загряжским (дядя невесты, муж Н. К. Загряжской. — Авт.) и посаженой матерью княгинею Варварой Александровной Шеховскою (двоюродной сестрой невесты. — Авт.), а за невестою изволили из внутренних апартаментов чрез комнату Кавалерскую шествовать и прибыть в церковь Его Императорское Величество и Их Императорское Величество Государыня Императрица с Их Императорскими Высочествами великими князьями Николаем Павловичем и Михаилом Павловичем и великими княжнами Екатериной Павловной и Анной Павловной с ее светлостью принцессой Аммелией Баденской; и тогда по обыкновению обряда началось браковенчание. По возложению-же на бракосочетавшихся венцов, держали оные — над женихом гв. Преображ. полка офицер Николай Титов — над невестою брат ее камергер Загряжской. По совершению браковенчания в церкви Их Императорские Величества как от новобрачных с их родственниками так и прочие поезжане гостей приняв за брак сей всеподданнейшею благодарность с пожалованием при том Их Государынями Императрицами к руке и обще с их высочествами изволили из церкви возвратиться во внутренние покои, чрез комнату Кавалерскую. А новобрачные между тем от подъезда, что под фонариком отъехали к себе в дом.
Потом у Государыни Императрицы Марии Федоровны в Желтой гостиной комнате в присутствии Ея Императорского Величества и Их Императорских Высочеств великих князей и великих княжен и при собрании некоторых знатных особ обоего пола представлены были две комедии 1) французскими актерами Летавтиф де Морс, в 5 действиях и 2) немецкими — Мистер Филипс — в 1 действии; началось театр, представление открылось 8-м часов, окончилось в половине 11-го часа вечера, а после того от Ея Величества в числе 34 персон за приуготовленными в Брилиантовой комнате круглыми столами угощались вечерним кушаньем: Великая Княжна Екатерина Павловна, Великая Княжна Анна Павловна, статс-дамы: гр. Ливен, кн. Прозоровская, камер-фрейлина Нелидова, фрейлины: гр. Анна Протасова, княжна Марья Щербатова, Дивова, княжна Прозоровская, супруга генерала от кавалерии Волконского, Марья Федотовна Донаурова, княгиня Белосельская, супруга генерал адъютанта гр. Ливен, обер-камергер гр. Строганов, действ, тайн. сов. гр. Николай Румянцев, действит. тайн. сов. Гурьев с супругой, генерал от инфантерии Будберх, гофмаршал Ланской с супругой, егермейстер граф Головкин, шталмейстер Муханов и гр. Сергей Салтыков, тайн. сов. Тутолмин, гр. Александр Салтыков, гр. Строганов с супругой, барон Николаи, Синода обер-прокурор кн. Голицын, камергер кн. Сергей Голицын, командор Клокачев, камер-юнкер Бенкендорф, обер-камергер Нарышкин, действ, тайн. сов. гр. Сергей Румянцев.
Ея Величество вечернее кушанье изволила иметь в кабинете высочайшею токмо своей особою»{1252}.
|
|
На венчании в числе прочих членов императорской семьи присутствовал и великий князь Николай Павлович, будущий император Николай I, которому тогда было всего десять лет. Все это происходило 27 января 1807 года — ровно за 30 лет до выстрела на Черной речке.
Начало супружества было омрачено горем: тогда же, в год своей свадьбы, Наталья Ивановна потеряла отца — Ивана Александровича Загряжского.
Наверное, отмечая свой в общем-то грустный юбилей, она, находясь в Яропольце, не могла предположить, что именно в этот день в Петербурге состоялась трагическая дуэль между двумя ее зятьями: Пушкиным и Дантесом. Дуэль, так резко изменившая жизнь ее детей и внуков, собравшая их под один кров в родовом имении Гончаровых.
…Время шло в повседневных делах по обустройству на новом месте, в кругу близких людей.
И вот подступило 10 марта — день «сороковин» — день памяти Пушкина.
А память уносила в прошлое…
В мае 1830 года 17-летняя Натали с Александром, на ту пору еще женихом, вместе были в Полотняном Заводе. После помолвки он приезжал просить благословения на их брак у ее деда, Афанасия Николаевича Гончарова. Тогда все дышало ощущением предстоящего счастья. Пушкин пробыл в гончаровском поместье дня три.
Сохранилось интересное тому свидетельство В. П. Безобразова, посетившего Полотняный Завод много лет спустя. В письме Я. К. Гроту он писал:
«Я читал в альбоме стихи Пушкина к своей невесте и ея ответ — также в стихах. По содержанию весь этот разговор в альбоме имеет характер взаимного объяснения в любви»{325}.
И после, в августе 1834-го, Пушкин снова приедет в Полотняный Завод, чтобы навестить жену и детей, которые находились там целое лето, а точнее — с апреля.
С той поры миновало три года…
Теперь в гончаровском имении — могила деда, а где-то на севере, за сотни верст, — могила дорогого ей человека, могила, на которую еще так не скоро она придет, чтобы сказать свое горькое «прости».
А пока — ежедневные заботы и хлопоты, четверо осиротевших детей, тревога за их жизнь и здоровье.
Надо было учиться жить. Жить без Пушкина. Она еще не знала тогда, что ей предстояло прожить без него долгих 26 лет, и 19 из них — женою другого.
Наверное, молясь «за упокой», за него, несправедливо лишенного жизни и осужденного неправым судом после смерти, она «искала облегчения страдающей душе»: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Александра, прости ему все согрешения вольныя и невольныя, даруй ему Царствие Небесное и сотвори ему вечную память…»
Дать утешение в ее глубочайшем горе могла только любовь.
Любовь, которая еще долгое время будет рядом с нею.
Ибо: выше закона — только любовь,
выше правосудия — лишь милость,
выше справедливости — прощение.
Вероятно, в этот день, 10 марта 1837 года, в Полотняном Заводе собрались за поминальным столом.
Поминали Пушкина не только здесь, но и в Тригорском, и в его любимом Михайловском, поминали в далеком Париже, Баден-Бадене, Риме, Варшаве и в обеих российских столицах… Поминали там, где жили его друзья, родные и близкие — все те, кто любил и чтил светлый образ Поэта.
Поминали, плакали и молчаливо негодовали в адрес его убийцы.
Часы тихо отсчитывали время. Время после Поэта.
Шел сороковой день со дня гибели Александра Сергеевича Пушкина…
Четыре дня спустя — Екатерине Ивановне Загряжской исполнилось 58 лет. Конечно, было не до праздника, тем более что тетушка уже готовилась к возвращению в Петербург. Снова стали заметны сложности в отношениях сестер Загряжских, отступившие на время. Можно предположить, что их противоречия обострились накануне расставания, которое стало расставанием навсегда. Одна из причин была очевидной. Напомним, что еще 26 августа 1833 г. Пушкин в письме к жене из Москвы замечал о тетке Загряжской: «Мать, кажется, тебя к ней ревнует…» А когда-то все было иначе: именем сестры Екатерины Наталья Ивановна назвала свою старшую дочь.
Наталья Николаевна, будучи в горе, наверное, не замечала этих противоречий, да ей было и не до них. Она знала, что здесь, в дедовском имении, в Красном доме [56] , ее никто не «ужалит», что здесь ее любят и жалеют, что рядом с нею — ее «ангелята», как называли отец и мать Пушкина своих внуков. Это помогало выжить. Помогало подняться над бедой.
Шли дни… Время неумолимо стремилось вперед, стирая из памяти случайные имена, события, факты…
Не стало Пушкина… Закончилась жизнь Александра Сергеевича, его земное существование, такое живое и звучное. Казалось невероятным — жить дальше; жить, но без Пушкина. Начиналось другое время — время посмертного, вернее, бессмертного существования Пушкина-поэта. Уже не Пушкина — мужа, отца, любимого, а Пушкина — автора своих бессмертных творений.
56
Старинное родовое гнездо Гончаровых было весьма обширным. В господском доме размещалась семья Дмитрия Николаевича. Там же проживал брат Иван, находившийся в отпуске. В этом же доме расположилась и приехавшая из Яропольца мать. Наталья Николаевна поселилась в так называемом Красном доме, в котором в августе 1834 г. она жила с Пушкиным. Вероятно, именно этот факт имел для нее решающее значение при выборе места пребывания. Теперь она жила в Красном доме с детьми и сестрой Александриной. Жила среди дорогих воспоминаний.
А. В. Средин в начале XX века писал: «Площадь усадьбы Полотняного Завода теперь сократилась; громадный Красный сад вместе с парком, окаймлявший пруды перед фабрикой, частью совершенно уничтожен и уступил место торгу, где в настоящую минуту расположена ярмарка, частью в нижней своей части, у прудов, превратился в пустырь. А между тем с Красным домом, уцелевшим и поныне лишь в меньшей своей пристройке, — теперешнем театре, — и связаны главным образом воспоминания о Пушкине; по преданию, он там останавливался. Этот Красный дом представлял собою довольно большое деревянное здание, включавшее в себя 14 комнат; внизу они были большие и просторные, наверху более мелкие и низкие. — Со стороны теперешней площади, — раньше сада, — был подъезд со ступенями и двумя висячими фонарями. Просторными крытыми сенями дом соединялся с пристройкой, теперешним зрительным залом. Посреди обширного зала стоял круглый стол и висели великолепные золоченые люстры, с золотыми снопами колосьев наверху. Тут, по рассказам, любил вечерами сидеть с гостями Афанасий Николаевич; Красный дом служил его излюбленным местом пребывания. Около дома на теперешней площади торга были аллеи старых берез, а в углу у ограды была расположена остроконечная горка с дорожкой винтом, обсаженная акациями, так называемая „улита“, тип, доныне сохранившийся в некоторых подмосковных имениях. Старожилы описывают этот сад, как какой-то земной рай, напоенный ароматами многочисленных цветов, с гладкими, усыпанными песком дорожками, развесистыми деревьями и кустами сирени. Красный дом расположен был на обрыве и фасадом обращен к прудам; от самых сеней вели вниз широкие каменные ступени. По обрыву росли ели, подстригавшиеся причудливыми фигурами. Пруды в виде буквы „П“ были обсажены ивами, а посредине оставляли род полуострова; тут были разбиты радиально расходящиеся дорожки и посредине — куртины с плодовыми деревьями. Тут же была устроена большая беседка, и другие были по углам ограды вокруг прудов. Дом был окрашен в красный цвет, что и дало повод названию его, а пристройка снаружи была украшена белыми столбами наподобие колонн, пустыми внутри и обитыми отштукатуренным парусом. — Обширный парк поддерживался в строгом порядке. В прежние дни здесь пребывало еще небольшое стадо оленей; и долго после липы еще тщательно подстригались, дорожки ежедневно усыпались красным песком, а вверху зеленой луговины, сбегавшей к реке, высилась беседка. По рассказам стариков, собранным Д. Д. Гончаровым (старшим сыном Дмитрия Николаевича. — Авт.), она была довольно обширная и представляла собою две осьмиугольные башни, диаметром около шести аршин; они соединялись крытым переходом со столбами, поддерживавшими кровлю и расположенными полукругом ступенями. Таким образом выходило подобие террасы и две комнаты с обеих сторон, уставленные по стенам низенькими турецкими диванами. Башенки были островерхие и заканчивались шпилем с шариками; они освещались длинными, сверху полукруглыми окнами. Эта „Пушкинская“ беседка была окрашена в темно-красный цвет так же, как и Красный дом. По преданию, на стенах долго сохранялись стихотворения, написанные рукою Пушкина. — Большой дом в общих чертах сохранился нетронутым; небольшие исправления в нем были сделаны Дмитрием Николаевичем Гончаровым в 40-х гг. Во время Пушкина еще был двухсветный концертный зал, где в конце XVIII в. так много бывало концертов, балов и увеселений»{1253}.