Жизнь с препятствиями
Шрифт:
А которые поплоше, те исподтишка Ганнибала, как галошу, пишут через «к», наблюдая с интересом, кто кого там съест…
Нет того, что до зарезу, есть один зарез.
Но при этом каждый верит где-то в глубине: доживем до нашей эры — и конец войне! Мы очистим атмосферу, кончим вечный бой. Митридатов в нашу эру не возьмем с собой.
А покуда мы невольно угождаем злу и панические войны пишем через «у». Друг на друга грудью лезет римлянин и перс…
Нет того, что до зарезу, есть один зарез.
Как
Гунны жили в Азии. Ничего не скажешь, культурная страна. Но, конечно, не по сравнению с Африкой.
Послали гунны в Африку своего человека. Посмотреть, как там и что. Возможно, перенять какие-нибудь культурные традиции.
Ходит гунн по Африке, знакомится с культурой. Африку как раз незадолго перед тем посетили вандалы, остались в ней жить, добавили еще и своей культуры. Очень культурная получилась страна.
Познакомился гунн с одним вандалом, стал к нему в гости ходить. Сидят, разговаривают. Вандал говорит:
— Африка — это, конечно, Африка, но Европа — это Европа. Между прочим, Европа — моя историческая родина. А где твоя историческая родина?
Пришлось гунну признаться, что у него нет исторической родины. Обыкновенная есть, а исторической нет.
— Так не бывает, — говорит вандал. — У каждого человека две родины: обыкновенная и историческая. Когда на одной прижмут, уезжаешь на другую. На другой станет тошно — вернешься на первую. Вот я как раз сейчас собираюсь в Европу, на историческую родину. Если хочешь, поехали вместе.
А почему бы не поехать? Сели, поехали.
Историческая родина произвела на гунна сильное впечатление. Сначала он немного стеснялся, но потом освоился, стал повышать голос на исторических европейцев, выяснять с ними сложные межнациональные отношения.
— Ты чего шумишь на чужой исторической родине! — прикрикнул на него вандал. — Езжай на свою, там и шуми, а своей не имеешь, так сиди тихо.
В общем, выгнали гунна из Европы. Пришлось возвращаться домой. А куда ему податься? У него родина одна, не то что у некоторых.
Рассказал своим про Африку, про Европу. Такую картину нарисовал, что гунны оседлали коней и двинулись на Европу, в свое знаменитое нашествие. А вандалы, узнав про это, тоже оседлали коней и помчались спасать свою историческую родину. И двигались вандалы по своей исторической родине, сметая на пути все, что гунны недосмели. Рим смели, другие культурные центры.
Европа еще как-то выдержала нашествие, но освобождения от нашествия выдержать уже не смогла, и на много-много веков в ней воцарилось средневековье.
Утечка возрождения в средневековье
В середине шестого века в Византийской империи стала замечаться утечка мозгов. Утекали мозги на восток, в тамошнее средневековье, на глазах у всех превращая его в Возрождение, тогда как византийское Возрождение все больше превращалось в средневековье.
Законодатель
Прямо с работы законодатель являлся к любимой, но незаконной женщине Феодоре (даже законодатели предпочитают незаконных жен) и делился с ней своими печалями. Феодора смотрела ему в рот — сначала когда он кушал, потом когда разговаривал, — а под конец говорила:
— Напридумывали законов, по которым невозможно жить, а потом удивляются, что люди утекают вместе с мозгами.
События развивались с катастрофической скоростью. Византия все больше впадала в средневековье, хотя расширила свою территорию и мозгам в ней было где развернуться. Но они предпочитали бежать через всю территорию на восток, где царь Хосров Справедливый на своей средневековой почве заботливо выращивал их византийское Возрождение.
И законодатель не выдержал. Как-то темной ночью он прокрался к любимой женщине и сказал:
— Собирай вещи, Феодора. Пора уносить мозги.
Гробовая гласность
В Китае, бывало, чтобы правдивое слово сказать, к императору являлись целой делегацией. Глава делегации толкал перед собой гроб — в том смысле, что он готов лечь костьми, но отстоять истину.
Приходилось императору уступать: не укладывать же в гроб совершенно живого человека.
Учитывая, что гроб стал орудием гласности, власти повысили налог на лес, на металл, на плотницкие и кузнечные работы. Кинешься за гробом — досок нет, гвоздей нет. И опять воцаряется гробовое молчание.
До того дошло дело, что человека невозможно похоронить. Как появится похоронная процессия, народ набегает со всех сторон и начинает под чужой гроб говорить о своих проблемах.
Родственники плачут: никак не могут своего покойника до кладбища донести.
Одному покойнику хорошо: он пока здесь лежит, такого наслушается, что потом ему вечное молчание будет как вечное блаженство.
Легенда о происхождении Дании
В старину одной скандинавской женщине было обещано столько земли, сколько она сумеет вспахать в течение дня и ночи. Это было очень хорошее предложение, но хотелось вспахать побольше, и женщина превратила своих детей в быков.
Четверо их было. Четверо сыновей. Стало четверо быков.
— «Мальчики мои, — сказала им женщина, — наконец-то у вас будет своя земля, наконец-то вы заживете по-человечески. Но для того, чтобы вы могли жить по-человечески, вас нужно сначала превратить в быков. Это ненадолго, всего день и ночь, но зато потом у вас будет долгая жизнь, счастливая жизнь, человеческая…»