Жизнь щедра на сюрпризы
Шрифт:
— Ой, что со мной произошло? — наконец, спросила она.
— Ты упала с велосипеда. Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит?
Валерия медленно ощупала себя, нерешительно подвигала ногами, помахала руками и сказала:
— Вроде бы, всё цело. В общем-то, у меня ничего и не болит. Но вот только противно кружится голова. Я, наверное, ударилась ею о землю.
У Андрея сердце куда-то провалилось, он перепугался не на шутку. У него в памяти мгновенно всплыл прошлогодний эпизод в Кётене.
— Господи! Неужели сотрясение мозга? —
Но Валерия медленно приходила в себя. Андрей подумал, что напрасно сравнивает эти два случая — в Кётене был прямой удар головой о брусчатку, да ещё с высоты более двух метров. Здесь же Валерия косо упала всем телом на не такую уж твёрдую землю с травой. Да, вероятно, затем она ударилась и головой, потеряв ориентацию, но уже после того, как упало на землю всё её тело. Это подтвердила и сама Лера:
— Помоги мне встать. Сколько мы будем так сидеть.
— А ты сможешь встать?
— Конечно, смогу. И идти я смогу. А вот ехать, пожалуй, нет. Так что будем возвращаться домой пешком. А что же тогда с велосипедами делать?
— Да Бог с ними, с этими велосипедами. Нашла о чём беспокоиться. Лишь бы с тобой всё было в порядке.
Андрей помог подняться жене, и она попробовала пройтись, опёршись об его руку. Координация у неё была немного нарушена, но шла она неплохо. Теперь уже Андрей не сомневался, что к городку они медленно, но всё же благополучно доберутся.
— Когда ты идёшь, у тебя ничего не болит, — спросил он Леру.
— Ничего не болит. Только слегка кружится голова и чувствуется слабость, скорее даже какая-то вялость. Это сотрясение головного мозга.
— Да ты что? — снова испугался Андрей.
— Да, я же невролог, и диагноз могу поставить достаточно точно.
— И что же делать?
— Ничего не нужно делать. Мне просто нужно полежать. Возможно, что придётся лежать и весь остаток дня. Из еды и питья только горячий чай — и всё постепенно пройдёт. Возможно, пару дней ещё будут какие-нибудь остаточные явления, но затем всё пройдёт. Ничего особенного.
— А что это ещё за остаточные явления?
— Сегодня будет тошнота, а, возможно, и рвота. Но завтра это всё пройдёт, останется только некоторая слабость. Но не волнуйся, всё пройдёт. Я чувствую, что это лёгкая степень сотрясения.
— Ты уверена?
— Уверена, уверена. Ты что-нибудь придумай, как быть с велосипедами, и мы потихоньку пойдём.
— Да я их сейчас спрячу в кустах, а завтра заберу. Здесь почти никто не ходит, так что их не украдут. А ты точно сможешь самостоятельно идти?
— Конечно! — начала уже сердиться Лера. — Что, я маленькая?
— Ты не маленькая, но больная.
— Вот и выполняй желания больной, чтобы та лишний раз не нервничала. Не волнуйся, со мной сейчас уже всё нормально. Я не упаду.
Андрей быстро спрятал велосипеды, и они потихоньку направились к городку. Лера шла, конечно, поддерживаемая мужем, но, когда они вошли в городок, то она просто взяла его под руку. Она зашла в комнату, разделась и свалилась на кровать. Андрей заботливо укрыл её двумя одеялами.
— Может, печку затопить? Тебе, наверное, прохладно?
— Не нужно. Лето, будет жарко, а под одеялом мне тепло. Всё, я буду спать. А ты завари чай и поставь около меня на табуретке. Захочу — выпью. И не волнуйся за меня, всё постепенно пройдёт.
— Может быть, тебе принять какие-то таблетки?
— Хорошо, что вспомнил. Найди мне таблетку анальгина от головной боли, и всё. Больше ничего не нужно. Правда, неплохо было бы принять и папаверин с платифиллином для восстановления сосудистого тонуса. Но у меня его дома нет. Ладно, это я уже завтра на работе приму.
— А ты что, собираешься завтра идти на работу? В таком то состоянии?
— Конечно, пойду, до завтра всё пройдёт. Так, не спорь, — сказала Лера, увидев, что Андрей пытается возразить. — Ты лучше закрой, пожалуйста, шторы. Лучше, если комната будет затемнена, так для больного, то есть для меня, лучше. Всё, я буду спать.
Лера выпила поданную ей таблетку анальгина и заснула. Андрей затянул шторы, и остаток дня просидел около жены. Спала она нормально, спокойно. Только уже поздним вечером, как она и предполагала, её стошнило, и её немного вырвала. Но после этого она сказала, что ей стало значительно лучше. Она спокойно проспала до утра. Утром же она проснулась довольно рано. Она потянулась и, улыбаясь, произнесла:
— Ну и выспалась же я. На всю оставшуюся жизнь. Ладно, нужно вставать, готовить завтрак и на работу.
— Завтрак я и сам приготовлю. А ты, может быть, всё же не шла бы сегодня на работу?
— Ещё чего. Конечно, пойду. А вот на политинформацию не пойду. Мне там в духоте только хуже станет. Перебьются сегодня без меня. Я им всё объясню. Хорошо, ты готовь завтрак, а я пойду приму душ. Ты знаешь, мне что-то, действительно, есть захотелось.
— И не удивительно. Ты же почти сутки ничего не ела, только чай и пила.
— А ты то вчера ел что-нибудь?
— Да ел, ел. Видишь, на ногах нормально держусь.
— Ты смотри у меня, — погрозила, шутя Валерия пальцем. — Ты мне здоровый нужен.
— Хорошо, — подумал Андрей. — Если начала шутить, то определённо поправляется.
После завтрака Морозевичи разошлись по своим рабочим местам. Андрей после политинформации до обеда провёл время вместе с бригадами сварщиков и слесарей, организовывая работу по началу предпоследнего этапа ремонта — монтажу (сварке) труб. После того останется только подсоединять к ним радиаторы. Пообедал он сегодня в столовой, выкраивая время для того, чтобы сходить за спрятанными велосипедами. Они были на месте, и назад он уже ехал на своём велосипеде, ведя одной рукой параллельно велосипед Леры. В целом этот день закончился нормально.