Жизнь - штука сложная
Шрифт:
— Вов, да мне просто за дочку обидно. Он же о ней не вспоминает даже…
Оправдываюсь, но Володя качает головой.
— Так он так и не будет о ней упоминать. Разве что спекулировать и взывать к твоим материнским чувствам. Но Олесе не пять лет, и он всегда может позвонить или написать ей, а не тебе. Если захочет. Но зачем ТЫ ему вообще отвечаешь на жалобы и претензии к его сожительнице? Успокаиваешь его. Сопереживаешь, или говоришь, что у него всё будет хорошо и так далее. Ты же сама понимаешь, что выглядит это не как «Витя, отвали. Твой поезд уже ушёл в… Катманду.
Или всю жизнь.
— Нееет! — я не согласна категорически с тем, как он понимает всё это. — С моей стороны это просто вежливость. Если я не крою его матом, то это ведь ещё не значит, что у меня к нему чувства какие-то остались! Или я согласна на всё, что ты описал так красочно. Наоборот же…
Володька усмехается и повторяет вопрос:
— Нин, так зачем ты тогда ему отвечаешь? Действительно хочешь вникнуть в его проблемы с… С кем он там живёт? Ну? Ответь себе честно? Хочешь? — сам подначивает, а потом за меня же резко выдаёт ответ. — Да пусть хоть горит в аду, он сам это выбрал!
Я так об этом не думала. И действительно, что я там надеюсь совесть обнаружить? Или что?
Вовка объясняет, как маленькой девочке и удивительно, что я сама не понимаю элементарных вещей. Он прав. Я не жертва, к которой какой-то невменяемый навязчивый мужик по непонятной причине прилепился. Плачется в жилетку и уже наводит мосты, подготавливая к мысли о своем возвращении. Нет. Всё вполне объяснимо. Просто я глупость совершаю.
Вечером только ещё раз в этом убеждаюсь. Когда читаю ответ от Виктора, пока Вова в душевой.
«Нин, ну ты и фантазёрка. Колечко у Ритки одолжила?»
И куча смайликов.
Закрываю глаза на секунду. Да даже если я ему свою фотографию с Володькой вышлю, он и тогда решит, что это фотошоп, потому что такая «корова» всё равно нафиг кроме него никому не нужна.
Это его убеждение, в котором он и меня не один год уверял. Я же для него как брошенный чемодан, который он ждёт обнаружить в том же месте и состоянии, что и оставил.
Первую минуту во мне ещё бушуют эмоции, когда понимаю это. А потом, когда они утихают я думаю, а почему собственно я должна ему что-то доказывать?! Оправдываться?! И зачем мне в принципе этот негатив в жизни?
Он ведь действительно может позвонить или написать дочке при желании — она у меня до такой степени взрослая. Договориться о чём угодно они тоже могут между собой, и потом уже мне сообщить, если что-то важное. С чего я вдруг решила выступать посредником и пытаться сохранять пусть не дружеские отношения, но хотя бы не враждовать?
Перебираю в памяти знакомых, которые с улыбкой мне рассказывали, что после развода с бывшими
Так и что тогда получается?
Что в итоге он предал меня. Сейчас думает, как предать Люду.
И нет у меня при этом никакого чувства, что я победила соперницу. Всего этого бреда будто он понял, что я лучше. Всё же делается для того, чтобы ему самому удачнее устроиться!
Ни о какой любви здесь и речи быть не может. К кому? Витька любит лишь себя и свой комфорт!
А мне самой это всё зачем? Должно же какое-то уважение к себе быть. Изменил, разошлись. Ну и пусть катится. В Катманду или к своей Людмиле.
Отвечаю себе на все эти вопросы и удаляю его сообщения. Заношу его номер в чёрный список. Блокирую в приложениях. Опять удаляю.
И наконец становится легче, потому что я отпускаю эту ситуацию.
Глава 31. Девочки, папка вернулся.
У Володьки настрой сменился ещё когда мы ехали в лифте. Поднимались на наш этаж после поездки к его семье.
Так что даже Леська не выдержала этих перешёптываний и воркования.
Крикнула:
— Родители, фу! Не травмируйте мою психику.
Её психику на самом деле травмировать, по-моему, уже нечем. Но всё равно с Вовкой договорились, что я позже к нему приду.
У дверей квартиры забрала у него сумки, он ушёл к себе. А вот для нас с моей Олесей начался какой-то театр абсурда.
Начну с того, что первое, что я увидела после того, как мы зашли с ней в нашу двушку — это включенный свет на кухне. А ведь я выключала перед отъездом. Хотела уже Леську отругать за безалаберность, но она сама тянет меня за рукав пальто и указывает пальцем на чемодан, оставленный кем-то на полу в комнате. Не нами.
— Маам? — в панике пищит дочь. У меня тоже что-то оборвалось внутри.
Но, наверное, глупо же думать, что к нам забрался вор, потом устал искать, что здесь можно украсть, и пошёл на кухню хотя бы чаю перед уходом попить?
Делаю шаг к двери, а Олеся полушёпотом:
— Может лучше Вовчика позовём? Так же все хорроры обычно и начинаются.
Не знаю, что там у кого начинается, но у меня всегда только сюр. (Автор моей жизни тупо стебётся.) Беру швабру, чтобы если что неудачливого воришку хоть чем-то огреть можно было. Открываю дверь нашей кухоньки с этим оружием наперевес. Дочка чуть позади стоит.
И обомлевает вместе со мной, потому что видит на табуретке расслабленного Виктора.
Он что ключи себе оставил?
Моргаем с Леськой в недоумении, а он довольный такой.
Раскидывает руки в ожидании жарких объятий.
— Девочки, папка вернулся!
…
Пауза затягивается, но ни я ни дочь, что-то не спешим к нему. Несколько секунд Витька так и сидит с растопыренными словно крылья руками. Как дурак. А мы отходим от шока.
— Вить, а что ты вообще здесь делаешь?