Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы
Шрифт:
Навстречу ей шли люди, среди которых были и хозяйка и бабка. Но хозяина не было, и собака побежала дальше, не обращая внимания на крики хозяйки.
Она прибежала на станцию, и тут, на перроне, след хозяина пропал. Найда вернулась немного назад, вновь нашла запах хозяина и вновь, дойдя до металлических рельсов, потеряла. Она делала и делала круги, то расширяя их, то сужая, не замечая пинков прохожих, даже не огрызаясь. Да, след хозяина пропал. Это было так страшно, что собака села прямо посредине заплеванного перрона и завыла.
На
— Ничего не поделаешь, псина, — война!
От этой ласки, от слов, которые она не поняла, но которые были произнесены с искренней жалостью, у собаки проснулась надежда — вдруг хозяин дома. И она помчалась изо всех сил домой, распугивая блаженствовавших в дорожной пыли кур.
Но и дома хозяина не оказалось. И Найда бросилась искать его по деревне.
Ночью, усталая и растерянная, она жутко выла, и ей вторили все деревенские псы.
2. ОХОТА ПО ЧЕРНОТРОПУ
После того, как пропал хозяин, Найда долго не находила себе места. Ничего не ела. По ночам выла. Бока ее ввалились. Шерсть, еще не полностью вылинявшая, свалялась и торчала клочьями. Собака искала хозяина. Она искала его во всех тех местах, где они когда-то вместе бывали. Каждый раз она начинала с крыльца. Крыльцо еще хранило слабый запах. Этот запах снова и снова толкал Найду на поиски. Ведь хозяин был с ней всегда. Каждый день, каждый час он был где-то рядом и вдруг исчез.
С каждым днем запах становился слабее. Однажды утром прошел теплый короткий дождь и окончательно смыл все следы и запахи. Только из сеней еще немного пахло хозяином. Ночью, когда особенно ярко сияла луна, собакой овладевала непонятная хандра. Она садилась посреди двора, задирала морду кверху. Выла долго, пока не прогоняли.
Приближалась зима. Уже мочили иссохшую землю осенние нудные дожди. Уже день стал заметно короче, ночи холоднее. Найда покрылась густой шерстью с подшерстком. Она тоже готовилась к зиме. Потому что скоро, вот-вот, как каждый год, наступит время охоты по чернотропу.
И время это пришло. Весь день было пасмурно, сыро, а к вечеру внезапно похолодало, небо вызвездилось, и ударил легкий морозец. Он тонкой корочкой покрыл лужи, подсушил тропки, посеребрил инеем сухую траву и оставшийся на деревьях редкий лист, обострил запахи. Беспокойство овладело Найдой. Что-то должно произойти сегодня, как происходило каждый год в это время. Собака была полна сил, и силы копились именно к этому дню…
Перед рассветом Найда вылезла из конуры, прошлась по двору, разминая мышцы, и уселась на верхней ступеньке крыльца, нетерпеливо поглядывая на дверь. Но никто не выходил из дома. Тогда Найда подняла морду к ярко блестевшим звездам и неистово залаяла.
— Чтоб ты подохла, окаянная! — дверь открылась, бабка ударила собаку ухватом, сталкивая ее с крыльца.
Собака, прихрамывая, отбежала в сторону и присела. Из дверей вылетел ухват, гулко ударился о мерзлую землю, и собака медленно пошла со двора. Вышла на пустынную улицу, перешла на другую сторону, к забору. Долго ковырялась в кустах, принюхиваясь и морщась от свежего запаха землеройки. Потом выбежала за околицу и села прямо на дороге, вглядываясь вперед.
Звезды гасли, недалекий лес из черного стал серым, белыми пятнами проглядывал иней… Вот оно, самое время!
Найда уже сделала несколько шагов в сторону леса, но вдруг повернулась и потрусила назад — к дому. Потом помчалась изо всех сил. С ходу перемахнула через ограду и заскочила на крыльцо — нет никого! Нет хозяина! И тогда она решилась. Снова прыжок через забор и галопом через поле. Не успела она добежать до первых кустов, как в нос шибануло лисьим запахом — сильным, нестерпимым. И Найда, вытянувшись в струнку, пошла сбочь следа, пофыркивая, чтобы прочистить ноздри и проверить надежность запаха. Все было как всегда, как раньше — с хозяином, и она, разгоря-ченная, страстно заголосила на все поле, на весь лес, извещая о начале охоты, о начале зимы. Она лаяла, задыхаясь от азарта, и мчалась изо всех сил, набирая скорость, верхним чутьем угадывая направление следа.
Огненно-рыжая лиса, почуяв погоню, пошла кругами, делая неожиданные прыжки и повороты.
Собака шла уже третьим кругом, когда впереди гулко ударил выстрел, и она, перемахнув кусты, увидела человека с ружьем, а рядом с ним бьющийся рыжий пушистый ком. Это был не хозяин, но из ружья этого человека так сладко тянуло порохом, что Найда подбежала без опаски и завиляла хвостом, заласкалась. Происходящее сейчас было для нее самым важным, самым главным — тем, для чего она была создана…
3. ДЕД ЕГОР
Человек с ружьем оказался дедом Егором. Найда и раньше изредка его встречала. Он жил километра за три от деревни, на пасеке. Пасека была большая, и следили за ней три человека — дед Егор и два помощника. Но как только подготовка пасеки к зиме заканчивалась, помощники направлялись на другие работы, и лишь дед Егор по старости — нынче летом ему исполнилось восемьдесят лет — оставался, отдыхал и сторожил омшаник. Жил он в небольшой деревянной избушке, жил бобылем — жена померла лет двадцать назад.
Дед Егор любил побаловаться ружьишком, хорошо знал хозяина собаки, слышал и о ней самой. Когда Найда так неожиданно выгнала на него лису и осталась с ним, обрадовался. На следующий день он наведался в деревню, договорился с хозяйкой, что собака до весны побудет у него. Правда, на пасеке жили еще две собаки — Шарик и Букет, но эти незаменимые для сторожевого дела дворняги не годились для охоты. И Шарик и Букет отнеслись к новенькой очень хорошо и подружились сразу. Найда не рычала на них, не кусала, наоборот, они нравились ей, особенно Букет, пятнистый черно-белый кобель с лихо закрученным хвостом и мощной грудью.