Жизнь соло. Новая социальная реальность
Шрифт:
Второй переезд дался ей сложнее. Вместе с бойфрендом Эми жила в Нью-Йорке и уже начала рисовать в своем воображении их будущую совместную жизнь. «Это было гораздо серьезнее, и отношения были гораздо ближе, чем с соседями по квартире», - вспоминает Эми. Она была влюблена и надеялась на то, что все у них получится. Увы, не получилось. Как она узнала позже, ее парень втайне встречался с девушкой, которой едва исполнилось 20. «Он был просто идиот, - говорит Эми с понятной неприязнью.
– Я узнала, что он изменял мне с самого начала - сразу после того, как мы съехались. Он мне врал с самого первого дня, а я и ничего не подозревала». Эми сильно «обожглась» и решила больше не жить в общих квартирах, а переехать в отдельную. Она дала зарок жить в одиночестве и без потенциально опасных соседей до тех пор, пока не встретит того, кто
Эми ведет себя осторожно, но не будем забывать, что она имеет работу и обеспечивает себя. Следовательно, она в гораздо меньшей степени страдает подозрительностью, чем многие менее удачливые горожане, которые живут в одиночестве, чтобы избежать контакта с родственниками и бывшими друзьями, принесшими им больше проблем, чем пользы. В радиусе всего нескольких километров от нью-йоркской квартиры Эми в однокомнатных студиях ютятся тысячи мужчин. Они пытаются излечиться от наркомании или алкоголизма, забыть о времени, проведенном в тюрьме, нищете, безработице и болезнях - целом букете проблем.
С 1970-х гг. количество попавших в бедственную ситуацию людей постоянно увеличивалось, потому что в промышленном производстве резко сократился спрос на рабочую силу, а в секторе услуг работодатели не хотят нанимать «проблемных» сотрудников. Были и другие факторы: резкое увеличение доли женщин в общем объеме наемной рабочей силы, расширение пенитенциарной системы и урезание социальных пособий для бедных. В 2006 г. газета The New York Times писала: «Согласно расчетам, проведенным на основе переписи населения, приблизительно 18 % мужчин в возрасте 40-44 лет, обучавшихся менее четырех лет в колледже, так никогда и не женились. Это приблизительно 6 %-ное увеличение по сравнению с показателями 25-летней давности. Среди обучавшихся менее четырех лет в колледже мужчин 35-39 лет за тот же период показатели увеличились с 8 % до 22 %». Экономический кризис 2008 г. только усугубил эту ситуацию. В исследовании Фонда Пью «Новая экономика брака» от 2010 г. говорится, что сейчас одинокие мужчины без высшего образования получают более низкий доход и имеют гораздо худшие перспективы, чем в 1970 г. Следовательно, шансы этой категории представителей сильного пола жениться точно так же уменьшились.
Многие из этих мужчин рассматривают факт отдельного проживания как неизбежное зло, которое хотя и помогает им собраться с силами и дает определенную передышку, но одновременно не предоставляет возможности рассчитывать на социальную поддержку. Безработному Грегу уже за 50, и у него серьезные проблемы с сердцем. Последние десять лет он живет один, в основном в приютах для нищих и бездомных или в однокомнатных квартирах в районе Манхэттена. Из истории его жизни становится понятно, что для человека в его положении близкие связи с людьми могут быть вредными или полезными в зависимости от конкретных обстоятельств. Среда общения в этом смысле мало отличается от брака: если
она хорошая, то бояться нечего, если плохая, то может стать опасной.
Недавно Грег попал в больницу с сердечным приступом. Сейчас он волнуется о том, что приступ может повториться. «Я иногда думаю о том, что я дома один. Это может сыграть против меня. Наверное, хорошо, чтобы рядом кто-то был». Но кто? Грег - бывший наркоман, последние двадцать лет живший в тюрьмах, покинутых зданиях и просто на улице. «В 97-м или 98-м я то попадал в тюрьму, то из нее выходил. Я уже более двадцати лет не работаю, потому что я долго торчал». У Грега есть двое детей от гражданской жены. Он рассказывает о том, что соцслужбы не позволили им жить вместе, потому что не могли позволить себе квартиру с двумя спальнями. В результате он никогда не жил под одной крышей со своими детьми. Мать его детей недавно умерла, и Грег редко видит остальных родственников. Ему хотелось бы больше времени проводить со своими детьми и, возможно, с другими членами своей семьи. Но, хотя Грег уже почти десять лет не принимает наркотики, он понимает, что до момента полного освобождения от наркозависимости ему еще далеко.
Пока же он разработал схему поведения, которая поможет ему выжить в случае сердечного приступа. «Если рядом со мной никого нет и у меня начинается приступ, я должен выбраться из квартиры в коридор на этаже. Быстро открыть входную дверь - после начала приступа долго не протянешь, потому что не можешь дышать. А если не можешь дышать, то теряешь сознание. Если я упаду, успев выбраться в коридор, меня заметят те, кто идут по лестнице. Может быть, не сразу, но рано или поздно точно заметят».
Грег часто жил в приютах и социальных домах с однокомнатными квартирами. В таких домах большое число людей живет на небольшой площади, поэтому в коридорах и помещениях общего пользования движение происходит постоянно. В целях собственной безопасности Грег мог бы наладить отношения с жильцами этих домов, но не хочет этого делать из-за хвоста проблем, который тянется за этими людьми. Еще больше он опасается своих старых знакомых. «У меня было много головной боли из-за моих старых друзей. Они же как себя ведут: “Эй, дай мне это и дай мне то!” Понимаете, когда у тебя есть друг, а у этого друга есть проблемы, значит, они передаются тебе автоматически, как болезнь. Мы много вместе пережили, много было сложных ситуаций, мы поддерживали друг друга. Мы вместе принимали наркотики, находили заброшенные здания и в них жили».
Конечно, Грегу иногда бывает одиноко, но он боится проводить время со старыми друзьями, которые могут сбить его с правильного пути. «Большинство старых ребят я уже практически не вижу. Стараюсь держаться от всего этого подальше. Я считаю, что так лучше. Я не завязываю знакомств, чтобы было с кем поговорить. А чего говорить? Привет, пока, как дела? Я почти каждый день выхожу на улицу, но чаще всего иду в парк и читаю книжку. Я вообще почти не разговариваю. Держусь сам по себе».
Тим, которому уже за 50, тоже решил, что лучше держаться от людей в стороне и жить в отдельной небольшой комнатке, а не с партнером или соседями по квартире. «Каждый раз, когда я жил с соседями, все они принимали наркотики. Мне сейчас проще жить одному, потому что мне некого винить, кроме себя, если я в чем-то облажаюсь. Я не асоциальный, просто у меня достаточно своих собственных проблем, и проблемы других мне совсем не нужны».
Недавно Тим переехал в однокомнатную квартиру в специальном отеле для одиночек, который обслуживают социальные службы. Тим хотел жить более анонимно и спокойно, чем в своей прежней квартире. «Я знаю отели для одиночек, в которых люди принимают наркотики. Там постоянно предлагают: “Слышь, раскумариться не хочешь?” По месту моего нового жительства такого нет. Просто приходишь домой, закрываешь дверь - и тебя никто не беспокоит. Никто к тебе не ломится».
Бедняки, живущие в отелях для одиночек или в дешевых квартирах, сознательно возводят вокруг себя барьеры для защиты от развращающего влияния соседей по дому. Те, кто скатился вниз по социальной лестнице, но надеется снова вскарабкаться вверх, отгораживаются от соседей, чтобы самим не начать пахнуть бедностью и неудачей. Некоторые из них избегают членов собственных семей, бывших партнеров и старых друзей, потому что стыдятся положения, в которое попали, или считают, что их самих бросили и обходят стороной.
Несмотря на то что эти бедняги часто выражают абстрактное желание найти нового партнера или завести новых друзей, на практике добиться того или другого гораздо сложнее, чем остаться независимым. В результате эти несчастные одиночки оказываются в заколдованном круге: их самоизоляция от общества продолжается, они не находят новых друзей, которые потенциально могут их поддержать, что только увеличивает стресс, ухудшает здоровье и приводит к еще большему вакууму и страданию.
Очень большое число обитателей отелей для одиночек, с которыми мы общались, заявляли, что держатся особняком, потому что подавлены болезнями и смертями своих друзей. Сохраняя близкие связи с родственниками и старыми друзьями, выходцы из бедных и неблагополучных семей, такие как, например, Грег, рискуют не только сделать себе больно, но и столкнуться с массой проблем.
Рику 50 лет, он гей. Когда его спросили о близких друзьях, он сперва даже не знал, что ответить. «Все умерли. Все. Все подчистую. Я потерял восемь или девять человек за пять или шесть лет, в том числе и родственников. Я был очень близок со старшим братом. Мы говорили с ним о моем друге (партнер Рика недавно умер), он меня очень поддерживал. В прошлом октябре я собирался на встречу с братом, мы должны были пойти на ланч. Вдруг зазвонил телефон, и мне сообщили, что он умер... Беда не приходит одна».