Жизнь взаймы
Шрифт:
Павло тем временем втирал двум остальным, подъехавшим по узкому мостку через ров к самим воротам, про уехавших хозяев, велевших никого в дом не пускать. Поскольку шляхтичи намеревались у нас провести остаток дня и ночи, они орали на Павла и велели открывать ворота.
Я как раз успел наложить стрелу и натянуть лук, как один из тугодумов вспомнил, где они видели Петра, и постарался сообщить об этом своему другу. Тот в свою очередь озадаченно смотрел на оперение стрелы, торчащей из его груди. Несмотря на то что с памятью у него были проблемы, реакция оказалась на высоте. Пока повторно натягивал лук, он успел нырнуть за своего коня. Целей хватало, и стрела полетела в одного из переговаривавшихся с Павлом. Второй переговорщик и нырнувший за коня шляхтич пытались развернуть коней и дать
– Открывай ворота! Загоняй коней! – Свидетелей в окрестностях не наблюдалось, но стоило поторопиться, пока лошади не разбежались.
Село начиналось где-то в километре от усадьбы, даже если кто-то смотрел в нашу сторону, с такого расстояния ничего особо не разглядишь. Гости приехали в одноконь, значит, далеко не собирались и живут рядом. По всему выходило, что задерживаться в имении нам было не с руки.
Отправив ребят в ров копать под мостком яму, сам занялся мародерством. В отличие от земли, выпаленной жарким июльским солнцем, во рву земля была мягкая, копать ее было проще, да и под мостом это никому не заметно. Жене гайдука велел собираться в дорогу и переодеваться в мужскую одежду. На коне в юбке скакать трудно: недаром кочевники штаны придумали. Шить трудней, а ездить в них намного легче.
Через два часа трупы были прикопаны, и мы, имея в результате сегодняшней стычки каждый по второму заводному, объезжая села и трактиры, направились вдогонку нашему обозу. Заночевали в лесу, а на второй день к обеду догнали объединенную часть обоза, везущего на волах хлеб нового урожая. Здесь же остались и все будущие переселенцы. Из наших шести поместий их собралось больше сотни. Женщины и дети сидели на возах и правили волами, мужики в основном шли пешком. Их сопровождало четыре десятка казаков – остальная часть казаков и обоза, с телегами на конной тяге, оторвались вперед и должны уже были быть в Луцке.
Оставив гайдука с женой вместе с обозом, мы с Петром, с нашей добычей и бывшим управляющим конефермой погнали в Луцк. Добычу тоже надо было побыстрее продать, а там уже атаман решит – в общий котел она пойдет или нам с Петром оставят. У меня не на шутку разыгралась жаба, а монет, чтоб купить всего, за что она меня душила, в наличии не было.
Очень мне по душе пришлись лошади, захваченные в последнем имении. Продавать по отдельности племенных кобыл и жеребцов никакого смысла не было, а надеяться, что на ярмарке кто-то купит весь табун за его реальную цену, – тогда уж проще поверить, что мы там инопланетян встретим. Поэтому я решил попытаться как-то забрать его весь, а потом вернуть казакам деньги. Либо монетами, либо железом по дешевке, либо хмельным медом со скидкой.
Кроме этого, мне нужно было пятнадцать подвод с лошадьми, чтобы переселенцы добрались в Киев еще до осени, да деньги на ладью, которая из Киева их отвезет в наши края. После этого подводы можно будет продать. Еще мне хотелось купить в Киеве мешков триста зерна, заказать еще один самогонный аппарат, найти по дороге мастера по литью и уговорить его на переезд к нам на постоянное жительство. В крайнем случае просто украсть, раз человек своего счастья не видит. Кораблестроитель был нужен позарез. Весной уже можно будет первые речные ладьи строить. А ведь еще свадьба осенью. Одежды нужно прикупить, а то моя совсем обносилась. Единственную дочь Верховного атамана сватаю, это тебе не хухры-мухры…
Лавина предстоящих дел, неотложных, срочных либо уже просроченных, давила на мозги своей неосуществимостью. Срочно требовались грамотные помощники, а с этим, как всегда, была засада. «Кадры решают все» – это одна из немногих истин, по которой не может быть возражений. Пока у тебя нет денег, тебе кажется: будь у меня монеты – горы сверну. Когда они у тебя появляются, ты начинаешь понимать: без грамотных помощников это просто лишний вес в твоем кошеле.
Один в поле не воин. Нужно срочно отбирать и обучать людей, способных к руководству. Грамоте уже есть кому учить. Еще весной среди освобожденных пленников оказался поп с попадьей. Попадью татары всю дорогу ублажали неоднократно и большими компаниями. Это вывело батюшку из умиротворенного состояния духа, и он забыл о христианском всепрощении. Когда мы ночью напали на их лагерь, он со связанными руками лично затоптал до смерти одного из насильников. После этого постриг под горшок свою буйную шевелюру и заявил, что недостоин быть пастырем. Я еще надеялся его уговорить изменить свое мнение: именно такие священники были нам нужны, – а пока пристроил бригадиром одной из бригад переселенцев. Организатором он был прирожденным, а его кулаки размером с дыню и громкий бас действовали на его подчиненных неотразимо. Меня так не боялись, как его. По субботам и воскресеньям он за дополнительную плату учил детишек грамоте. Бумаги не было, обходились дощечкой с мокрым песком и палочками.
Теперь к нему добавится жид с семьей. Был управляющим на конеферме, вел учет случек, всю племенную работу. Предложил ему ту же работу за те же деньги – и он, не раздумывая, согласился. Может, из благодарности, что я ему жизнь спас. Казаки взяли его с женой в оборот на предмет припрятанных ценностей и напрочь отказывались верить, что он все деньги ссудил своему брату, зарабатывающему торговлей на хлеб с маслом. Казацкой натуре, знающей, что деньги нужно пропить либо, если их много и все пропить не получается, сложить в бочку и зарыть в укромном месте, его объяснения казались смехотворными. Пока грелось железо на огне, они Лейбу пороли плетками. С его женой Ривкой обходились более гуманно, но, думаю, муж предпочел бы, чтобы ее так же пороли, как его.
Мне, как человеку, осененному благодатью святого Ильи, и то с трудом удалось убедить казаков, что жид не врет, освободить его и жену от допроса с пристрастием. Иван разрешил допрашивать только хозяев и управляющего, а поскольку Ривка была значительно моложе хозяйки, то и желающих принять участие в допросе было с избытком.
После того как я его спас и предложил работу, он согласился по безысходности. Попробуй откажись, если тебя только что плеткой отходили. Но по мере наших разговоров его глаза все больше разгорались от открывающихся перспектив. Селекционная работа с коровами, тонкорунными овцами, мулы, тягловые и скаковые лошади – все это отдавалось в его руки при моей финансовой поддержке. В пределах разумного. Полная свобода в выборе помощников, но с одним ограничением: иудеев не больше десятой части работников. Дополнительное условие – обучение грамоте своих подчиненных.
Мне казалось, он не верит в то, что я рассказывал о греблях, водяных колесах, пилораме и прочих сооружениях. В Луцке я купил пергамент и заставил его писать подорожную от имени его бывшего хозяина о том, что тот направил шестьдесят работников с семьями в имение Михаила Белостоцкого по взаимной договоренности. Сам расписался вместо хозяина и поставил под подписью печать специально сохраненным для этих целей кольцом-печаткой покойного. После этого уважения в глазах Лейбы значительно прибавилось. Видно, ему понравилось, с какой легкостью был сооружен фальшивый документ. Теперь если по дороге к ним кто-то пристанет с вопросами – на руках документ, что не просто так люди шляются, а едут на работу по договоренности между боярами.
Узнав о моих денежных трудностях по выкупу племенных лошадей в наше пользование, предложил свои посреднические услуги среди ростовщиков Луцка. Там у него и знакомые и родственники. Условия были совершенно чудовищными – не меньше десяти процентов в месяц, но, как говорится, не хочешь – не бери. Никто силой не навязывает.
На все мои задумки мне нужно было не меньше трех тысяч монет серебром, больше десяти килограммов. У меня было с собой жалких шестьсот монет – все, что осталось от моей казавшейся безразмерной казны. В этом походе мы заработали на брата монет по сто пятьдесят. Наших казаков, тех, у кого я мог попросить в долг, было человек тридцать. Если дадут по восемьдесят монет, то выкручусь и к ростовщикам идти не придется. Но Лейбу напрягу в поиске нужных мне спецов. Пусть прошуршит среди многочисленной родни – за помощь в этом деле в обиде не останутся. Скупка мозгов – самое выгодное вложение капиталов. Этого, как и многих других очевидных для меня истин, жители сего времени еще не осознали.