Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
— ???
— Диссидентам подыграть хочешь? Призвать хотите их брать топоры и вилы?..
В то время шла ошалелая борьба с инакомыслием…
В общем, повез меня другой генерал, Пипия, в район Вышнего Волочка, где доснимали злополучный эпизод. На площадке построили взвод солдат, стал в строй и я, побритый, — спиной к камере. Подходит ко мне (по роли) Слава Тихонов, говорит какую-то фразу. Камера снимает его с лица… Сняли все, как надо было режиссеру. Но оказалось, что на экране в кадре зрителю так и осталось неясно — я ли стою спиной или кто другой…»
6 июня на одной из железнодорожных станций в Подмосковье электричкой был сбит пожилой мужчина. Не стал бы упоминать этого факта, если бы не одно «но»: погибшим был 70-летний Сергей Никифорович
В феврале 1956 года Круглов был снят с поста министра внутренних дел и отправлен работать совсем в иную сферу — его назначили замминистра строительства электростанций. Через год его отправили руководить Кировским экономическим административным районом. При Хрущеве ему жилось несладко: сначала Круглову урезали пенсию — с 280 рублей аж до 40, а в 1960 году исключили из партии за былые грехи (участвовал в выселении жителей из. Чечено-Ингушетии в 1944 году). И только когда к власти пришел Брежнев, бывший нарком вздохнул свободнее: хотя в партии его не восстановили, но пенсию назначили почти прежнюю — 210 рублей. Весь последний отрезок жизни Круглов добивался восстановления в рядах КПСС, но все его попытки оказались тщетными. Круглов погиб нелепо: переходя ж/д пути, не заметил впереди идущего поезда. Смерть наступила мгновенно. Какое-то время в народе ходили слухи, что эта смерть была неслучайной: дескать, кто-то из обиженных Кругловым чеченцев или ингушей решил таким образом свести с ним счеты и толкнул под поезд. Однако официального подтверждения эта версия не нашла.
Тем временем на одном из военных полигонов под Каунасом режиссер «Мосфильма» Андрей Малюков вот уже неделю (с 1 июня) снимает натурные эпизоды фильма про десантников «В зоне особого внимания» (объект «городок ВДВ»). На тот момент в советском кинематографе уже было снято достаточно фильмов про армию, но к ратному труду десантников киношники обращались впервые. До этого героями армейских картин были представители каких угодно родов войск — матросы, летчики, танкисты, — но только не служащие ВДВ. Молодой режиссер Андрей Малюков решил этот пробел восполнить. И под патронажем легендарного главкома десантных войск (1954–1959, 1961–1978), Героя Советского Союза Василия Маргелова (мы помним, что сами воздушные десантники расшифровывали аббревиатуру ВДВ как: Войска Дяди Васи) приступил к съемкам первого «вэдэвэшного» фильма. Как мы теперь знаем, кино получится удачное. Советская молодежь и до этого всеми силами рвалась служить в ВДВ, а после выхода в прокат творения Малюкова число желающих стать воздушными десантниками увеличится в геометрической прогрессии.
Между тем продолжается слежка КГБ за Александром Огородником-Триононом. Как мы помним, в середине мая он, прихватив с собой свою невесту Ольгу, отправился погреть косточки на юг — сначала в Сочи, потом в Грузию. Вместе с ним КГБ отправил в качестве соглядатая своего агента В. Гречаева, который работал в тесном контакте с местными коллегами-чекистами. В процессе «наружки» за Огородником выяснились любопытные вещи. Например, он периодически делал какие-то конспиративные записи и тут же уничтожал черновики, проявлял явное недоверие к своей невесте, тайно читая ее письма домой. Последнее обстоятельство выглядело странным, если учитывать, что на 5 августа у них была назначена регистрация брака в Москве.
В Тбилиси у Огородника оказалось довольно много хороших знакомых еще по совместной работе по линии Комитета молодежных организаций, которые теперь занимали высокие посты в ЦК КП Грузии. Эти люди
В начале июня Огородник и Ольга отправились для продолжения отдыха в Батуми. По дороге туда в поезде произошел неприятный инцидент, который мог разоблачить чекистов перед Огородником. А случилось вот что. Поскольку поблизости от железной дороги проходила турецкая граница и чекисты опасались, что их объект может драпануть за кордон, следить за ним выделили сразу несколько человек. Но в какой-то из моментов они потеряли Огородника из поля своего зрения. Тогда один из чекистов обратился к проводнице с вопросом, не видела ли она, куда подевался интересующий его гражданин. А поскольку выглядел чекист непрезентабельно — куцая одежонка, шрам на щеке, — то проводница сочла его за преступника (двумя днями ранее в этом поезде было совершено два дерзких ограбления) и поспешила поделиться этим разговором с Огородником. Тот, естественно, насторожился и попытался выяснить у батумских товарищей подоплеку этого инцидента, но те уже были предупреждены чекистами и сумели отвести от него подозрения, заставив Огородника поверить в то, что незнакомец мог быть одним из тех грабителей, что орудовали в этом поезде двумя днями ранее.
Во вторник, 7 июня, Огородник и Ольга посетили Новый Афон, где сфотографировались на фоне древнего монастыря, прикрытого мощными кипарисами и субтропическими пальмами. Оба на фото выглядели счастливыми: улыбающиеся лица, загорелая кожа. Никто из них в тот момент даже не мог себе представить, что этот снимок станет последней их совместной фотографией. Что одному из них осталось жить считаные дни, а другая навеки проклянет это знакомство. Впрочем, не будем забегать вперед.
Андрей Макаревич со товарищи в те дни тоже рванули на юга — отдыхать, а заодно и вкалывать в качестве музыкантов на танцульках. Вспоминает сам лидер «Машины времени»:
«Когда в начале июня мне позвонил какой-то массовик-затейник и сообщил, что нас ждут в такой-то точке Кавказа, в таком-то пансионате с такого-то числа, — я лично принялся считать дни до отъезда. Дальше случилось непредвиденное — на южной станции нас никто не встретил. Чувствуя неладное, но не теряя надежды, мы поймали грузовик, закидали туда колонки и с большим трудом отыскали в темноте южной ночи нужный нам пансионат, где нам хмуро сообщили, что массовик такой-то в отъезде, а оркестр для танцев у них уже есть. На чем беседа и закончилась.
Ночевали мы на лавочках того же пансионата, — стараясь во сне прикрывать какой-либо частью тела часть аппарата, стоявшего тут же. Утром на оставшиеся деньги были куплены яблоки, и мы с Легасовым двинулись вдоль побережья в поисках работы. Баз отдыха и пансионатов вокруг располагалось хоть отбавляй. К сожалению, все они уже имели своих музыкантов.
Прошагав целый день и вдоволь наунижавшись, мы набрели на палаточный лагерь в поселке Джубга. Не помню, какому ведомству он принадлежал. Кажется, МВД. Во всяком случае, начальник лагеря в недавнем прошлом был начальником совсем другого лагеря, о чем нам сразу сообщили. Но музыкантов у них не было. К счастью, наше название, уже вызывавшее трепет в хиппово-студенческой среде, оставалось еще совершенно неизвестным административной прослойке Черноморского побережья, и нас взяли на неопределенный испытательный срок. Очень скоро зав. культсектором лагеря (он же баянист-затейник) почувствовал, что совершена крупная идеологическая ошибка. «Опять одни шейки! — в ужасе кричал он после очередных танцев. — Слишком много шейков!»