Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
Тем временем в Москву со всех концов страны съезжаются передовые коммунисты. 16 апреля здесь состоялся очередной Пленум ЦК КПСС, на повестку дня которого были вынесены два вопроса: о созыве XXV съезда КПСС (докладчик генсек Л. Брежнев) и о международной политике КПСС (докладчик министр иностранных дел А. Громыко). Этот пленум многомиллионная партия коммунистов ждала с особым нетерпением только по одной причине: в свете последних слухов о состоянии здоровья Брежнева в партии усиленно курсировали данные, что этот пленум может стать для генсека последним. Однако вышло наоборот: на нем Брежнев нанес очередной удар по своим скрытым противникам внутри Политбюро, выведя из состава высшего партийного органа председателя ВЦСПС Александра Шелепина. Причина этого была названа следующая: «в связи с собственной просьбой». На самом деле ничего подобного Шелепин не просил, его просто поставили перед
Что касается Брежнева! то он в те дни чувствовал себя как никогда хорошо. И хотя врачи все еще запрещали ему совершать поездки по стране и "за рубеж, однако в различных светских раутах он участвовал: периодически принимал в Кремле руководителей разных стран. В газетах после этого обязательно появлялись фотографии генсека, призванные показать населению, что с Брежневым все в порядке. Короче, кремлевский агитпроп (идеологический отдел ЦК) делал все от него зависящее, чтобы имя Брежнева мелькало где только возможно и по любому поводу. Именно тогда у кого-то из агитпропа и появилась мысль: а не замахнуться ли нам на нечто большее, не запечатлеть ли образ Ильича Второго посредством художественного кинематографа? Это рационализаторское предложение было принято на ура.
А родилась эта идея неслучайно. Дело в том, что с лета прошлого года кинорежиссер Юрий Озеров снимал на «Мосфильме» очередной блокбастер «Коммунисты» (в прокате фильм получит название «Солдаты свободы»), показывающий борьбу народов Восточной Европы с фашизмом в годы Второй мировой войны. В числе героев этой ленты фигурировали некоторые здравствующие лидеры социалистических стран: Тодор Живков (Болгария), Иосип Броз Тито (Югославия), Николае Чаушеску (Румыния) и др. Естественно, не могло обойтись и без Брежнева, который в последние годы войны занимал должность начальника Политуправления 18-й армии. По задумке агитпропа будущий генсек должен был появиться на экране в 4-й серии, в трех эпизодах, связанных с Ясско-Кишиневской операцией. На роль молодого Брежнева был выбран популярный актер Евгений Матвеев, который внешне был очень похож на генсека в молодости.
Как вспоминает сам актер, новость о том, кого ему в будущем предстоит воплотить на экране, ему сообщил Юрий Озеров, когда они встретились в мосфильмовском буфете. Поначалу Матвеев принял это за розыгрыш и не придал услышанному большого значения. Но когда ему прислали сценарий с этой ролью, его охватила паника. Шутка ли: изобразить на экране самого генсека! Последний раз таким смельчаком был Михаил Геловани, который в 40-е годы играл Сталина в ряде фильмов. Но с тех пор столько воды утекло. Короче, Матвеев запаниковал. Он напросился на прием к гендиректору студии Николаю Сизову и честно признался в своих сомнениях: дескать, боюсь, что не сдюжу, играть-то по сути нечего. На что услышал твердый ответ: это решение секретариата ЦК, а ты — народный артист СССР и коммунист! Так что иди и выполняй приказ партии.
И все же Матвеев не успокоился. Спустя пару дней пришел уже к самому председателю Госкино Филиппу Ермашу. И выложил ему то же самое. Ермаш не стал давить на артиста своим авторитетом, а набрал на своей кремлевской вертушке номер помощника Брежнева Евгения Самотейкина и попросил того помочь актеру. И через несколько дней Самотейкин принял Матвеева. Их разговор продлился около двух часов и все это время актер выпытывал у помощника генсека сведения о характере и привычках его шефа. Самотейкин старался на все вопросы отвечать искренне. Из его ответов Матвеев узнал, что Брежнев по характеру человек добрый, сентиментальный и с острой чувствительностью. В заключение беседы Самотейкин предложил гостю пройти в кабинет генсека. Как вспоминает сам актер:
«Перешагнув порог кабинета Генерального секретаря, я изумился: кабинеты некоторых художественных руководителей творческих объединений «Мосфильма» пошикарнее и побольше будут. Здесь же на стульях, стоящих вдоль стен, лежали стопки книг, подшивки газет и журналов, какие-то диаграммы. На столе кроме бумаг — кусок руды, подшипники, большой и малый, металлическая труба… Самотейкин заметил мое замешательство:
— Вы, как и все зрители, чаще всего видите Леонида Ильича в кремлевских апартаментах, где он принимает высоких гостей. А здесь он работает…
Присели на свободные стулья. Я попытался как можно деликатнее
Евгений Матвеевич, как мне показалось, даже обиделся на меня за столь непочтительное мнение о шефе.
— Что вы… Никому не разрешается даже притрагиваться к вещам. Уборщица, вытирая пыль, всегда аккуратно водружает предметы на те же места, ставит их в том «беспорядке», к которому привык хозяин. А память у него отменная. Мало того, что он многие стихи Есенина читает наизусть, и, кстати, хорошо читает, он и в быту аккуратен, все помнит. На днях спросил: «Куда ластик подевался? Он лежал здесь…».
Так, по крупицам, по крохам собирал я «досье» на человека, которого мне предстояло воплотить, пусть и в эпизодической роли, на экране…».
В те апрельские дни съемочная группа находилась в подготовительном периоде работы перед съемками эпизодов четвертой серии. Снимать сцены с Брежневым начнут через два месяца, о чем я расскажу далее. А пока продолжим знакомство с событиями апреля.
В тот день, когда открылся Пленум ЦК (16 апреля), Борис Бабочкин написал полное тревоги письмо в редакцию газеты «Казахстанская правда». Суть послания заключалась в следующем. Год назад Бабочкин выпустил во ВГИКе актерский курс, который был набран в Алма-Ате и состоял из молодых ребят-казахов. По мнению всех, кто наблюдал этих ребят в учебе, курс подобрался на удивление талантливый и имел все шансы громко заявить о себе после окончания ВГИКа. Но этого не произошло. Несмотря на то, что все выпускники по возвращении на родину были зачислены в штат «Казахфильма», дела в кинематографе у них не пошли. Достаточно сказать, что из полутора десятков выпускников в кино снимался только один из них. Остальные, как писал в своем письме Бабочкин, «погибали от безделья». А самый талантливый из них — Ахимов, исполнитель роли Отелло во ВГИКе — даже собрался уйти в цирк клоуном. Под впечатлением всего этого Бабочкин и решил написать свое письмо, а «Казахстанскую правду» выбрал потому, что это был орган тамошнего ЦК партии.
Забегая вперед, отмечу, что ничего кардинального после этого послания не произошло. На «птенцов гнезда Бабочкина», конечно, обратили внимание, даже стали чаще приглашать сниматься в кино, но длилось это недолго. Уж слишком далеко находился их покровитель, чтобы заставлять киношных чиновников внимательней следить за молодыми дарованиями. А без сильной протекции и в те годы ой как трудно было пробиться в кинематографе, тем более в национальном.
Непростая ситуация царит и в таком ведомстве, как КГБ. Назначенный в конце прошлого года на пост начальника Первого главка (внешняя разведка) Владимир Крючков никак не может найти нужного контакта с руководством другого гэбэшного подразделения — 2-го главка (контрразведка). Вообще приход — Крючкова к руководству ПГУ вызвал недовольство не только у контрразведчиков, но и у представителей других главков, которые увидели в этом назначении посягательство партаппарата на профессионалов (Крючков в течение 8 лет работал в ЦК КПСС, а в КГБ пришел только в 67-м). Но контрразведчики во главе со своим начальником Григоренко роптали сильнее всех, поскольку они хорошо помнили свои стычки с Крючковым в бытность его начальником секретариата. Сложившуюся ситуацию еще сильнее обострил случай, который произошел незадолго до Пленума ЦК. Вот как об этом вспоминает очевидец тех событий О. Калугин:
«В те дни КГБ и МИД приняли решение возобновить некогда существовавшую традицию взаимных встреч в гостях друг у друга. Для начала избрали особняк Морозова на улице А. Толстого, где был организован роскошный ужин. Принимающую сторону возглавлял замминистра по кадрам Н. Пегов, в прошлом крупный цековский чиновник, замминистра И. Земсков, секретарь парткома МИДа В. Стукалин, начальники консульского и других управлений. От КГБ присутствовали Крючков, Григоренко, его первый зам Бояров, вице-адмирал М. Усатов и еще два генерала, включая меня. С приветственным тостом выступил Пегов, призвавший крепить узы дружбы и взаимодействия между чекистами и дипломатами. Все ожидали, что от КГБ первым возьмет слово Крючков, и, судя по всему, он готов был уже подняться со стула, как вдруг с рюмкой в руках вскочил Григоренко и уверенно, с нажимом повел речь о давнем сотрудничестве с МИДом, о том, какую роль играет служба безопасности, и т. п. Бестактность Григоренко нас покоробила, но положение еще более усугубилось после того, как выступил Земсков, а за ним вновь Григоренко. Вслед за начальником Управления по обслуживанию дипломатического корпуса, рассказавшим несколько сальных анекдотов, здравицы пошли одна за другой, громкий смех и шутки перемежались звоном бокалов и новыми тостами, которые уже никто не слушал.