Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Шрифт:
Кстати, автором музыки и песен для фильма выступал Владимир Высоцкий, который написал несколько прекрасных баллад. Однако из этой затеи ничего не выйдет, о чем я обязательно расскажу в свое время, а пока Высоцкий ни о чем не догадывается и пребывает в прекрасном расположении духа. 13 июля вместе со своей супругой Мариной Влади он прилетел в Париж. В тот же день туда прибыла на гастроли и труппа Ленинградского Малого театра оперы и балета. Там работал приятель Высоцкого Кирилл Ласкари (сводный брат Андрея Миронова), который вспоминает:
«Войдя в номер отеля «Скраб», я позвонил Володе и Марине, но никто не ответил. Так продолжалось до середины дня.
— Телефон не работает. Одевайся. Мариночка внизу, в машине.
За рулем Марина, я рядом. Володя обнял меня и сунул в карман рубахи пятисотфранковую банкноту (тогда это была приличная сумма):
— Ни в чем себе не отказывай. На шмотки не трать. Ешь, пей, ходи в кино. Гуляй, рванина!
Они жили в районе Латинского квартала на улице Руслей в небольшой белой квартире на втором этаже. На подоконнике консьержки всегда сидел серый кот с ошейником. Напротив дома — иранский ресторанчик, где Марина с Володей часто обедали…».
На родине Высоцкого тем временем проходит очередной Московский кинофестиваль (начался 10 июля), на который съехались сотни кинематографистов со всех концов света. Во время работы фестиваля состоялся закрытый просмотр фильма Элема Климова «Агония», который бдительные цензоры запретили к выходу на экран. О том, как состоялся этот просмотр, рассказывает сам Э. Климов:
«На фестиваль приехали друзья, говорят: «Покажи фильм-то». А я не могу, фильм лежит в сейфе у министра. Спрашиваю Сизова Николая Трофимовича (Н. Сизов в те годы был гендиректором «Мосфильма». — Ф. Р.), что происходит.
— Дела плохи. Показывать «Агонию» нельзя. Но знаешь, фильм хотел бы посмотреть Иштван Сабо (совершенно очаровательный человек, имеющий одинаковые имя и фамилию с известным венгерским режиссером, председателем венгерского Госкино). Давай организуем просмотр для очень узкого круга. Ты представишь картину…
Я обрадовался. И сболтнул нечаянно об этом показе Анджею Вайде в ресторане гостиницы «Россия». А днем прихожу на «Мосфильм» в первый, репрезентативный зал с мягкими креслами. Переводчик уже на месте, не говорящий по-русски Сабо — тоже. Начинаем просмотр, и вдруг подъезжают два «Икаруса». Все избранные гости фестиваля во главе с Анджеем Вайдой! Сизов ничего не понимает, смотрит на меня, я смотрю на него и только руками развожу.
— В чем дело? Я говорю:
— Не знаю.
А это Анджей Вайда собрал всех и привез на «Мосфильм».
И вот сидит министр, сидит венгерский переводчик (ведь заказывали же). И — полный зал народу. Так и смотрели под венгерский перевод…».
На «Ленфильме» продолжаются съемки «Старшего сына». Идут павильонные съемки в декорации «квартира Сарафановых», где снимают начальные сцены — как Васенька хочет сбежать из дома, после того как ему дала от ворот поворот его великовозрастная возлюбленная судья Макарская. Однако 14 июля съемки были сорваны — в Ленинград не смог приехать Евгений Леонов, который был занят на гастролях.
Во вторник, 15 июля, в Советском Союзе и США, в рамках совместной советско-американской космической программы, с небольшим отставанием друг от друга, состоялись запуски двух космических кораблей: нашего «Союза-19» с космонавтами Алексеем Леоновым и Валерием Кубасовым на борту и американского «Аполлона» с тремя космонавтами: Томасом Стаффордом, Доналдом Слейтоном и Вэнсом Брандом. Стоит отметить, что в те дни на орбите уже почти два месяца (с 24 мая) находилась советская станция «Салют-4» с Петром
Первыми должны были стартовать Леонов с Кубасовым. Однако за час до пуска вдруг выяснилось — специально для этого полета разработанная цветная телесистема не работает. Это было ЧП: у американцев-то была цветная система, а у нас, значит, будет черно-белая? Однако и отменять старт было уже поздно. В итоге космонавты улетели в космос с поломкой, а с Земли должен был исправить ее космонавт Владимир Джанибеков. Когда корабль лег в дрейф, тот стал давать своим коллегам необходимые инструкции: открутите такие-то гайки, вскройте ту-то панель. Но тут встал вопрос: чем вскрывать толстую дюралевую панель, если на борту только маленькая отвертка, обычные ножницы и пассатижи? «Открывайте ими!» — последовал совет Земли. Космонавты отверткой пробили дыру, вставили в нее ножницы и начали потихоньку надрезать, а потом в четыре руки рвать металл. Возились они с панелью часа два-три, порезались, но все-таки подняли лист. В глубине нашли нужный коммутатор. Но тут встала новая проблема. Нужно снимать блок, а там четыре болта, посаженные на эпоксидную смолу. Три болта космонавты отвинтили, а на четвертом хлипкая отвертка раскрошилась. Впору было впасть в отчаяние. Но тут Леонов вспомнил о своей заначке. Дня за три до старта он заехал в Ленинске в магазин «Рыбак и охотник», где купил за 5 рублей 50 копеек складной нож, который предусмотрительно взял с собой в полет. Там была и отвертка, с помощью которой они и отвинтили четвертый болт. К утру цветная телесвязь была налажена.
Пока наши космонавты вместо сна возились с телекамерами, в США стартовал «Аполлон». При этом во время старта на мысе Канаверал были журналисты из многих стран мира, кроме Советского Союза. Почему? Нашим рыцарям пера запретил там присутствовать КГБ, который опасался, что в таком случае американцы смогут претендовать на ответную услугу — поездки в Тюра-Там. Как пишет Я. Голованов: «В конце 50 — начале 60-х годов американцев туда не пускали, Поскольку мы лидировали в космонавтике и не хотели, чтобы они воспользовались нашими секретами. К середине 70-х мы лидерство утеряли и теперь не хотели пускать американских журналистов уже потому, что они не секреты наши могли разглядеть, а многоликий космодромный бардак. А американцы предлагали нам лететь во Флориду на запуск «Аполлона», но мы отказывались под разными глупыми предлогами. Виссарион Сиснев, например, сказал, что ему «неинтересно смотреть старт», потому что он много раз видел его по телевизору. Едва ли не единственным советским человеком, кто в те годы видел старт «Аполлона», был поэт Евгений Евтушенко, которого американцы пригласили прокатиться во Флориду и который ни о каких наших запретах просто ничего не знал…».
Кстати, аккурат в день запуска проекта «Союз — Аполлон» в московских магазинах в продаже появились изделия, приуроченные к этой знаменательной дате. Так, в табачных киосках продавались сигареты, выпущенные совместно фирмами «Ява» (СССР) и «Филипп Моррис» (США) под названием «Союз — Аполлон». Несмотря на то, что сигареты стоили намного дороже остального курева (пачка — 1 рубль), уходили они, что называется, в улет. Не были обделены по этой части и женщины обеих стран, которым парфюмеры из фирмы «Ревлон» подготовили новинку — духи «ЭПАС» («Экспериментальный полет «Союз — Аполлон»). В США флакон «ЭПАСа» стоил 10 долларов, в Москве — в пересчете — 50 баксов 75 центов.