Жизнелюбы

Гаркушев Евгений Николаевич

На следующем этапе колонизации Солнечной системы планировалось создание новой планеты с использованием материала Марса и Луны. Орбиту Красной планеты относительно Солнца намеревались понизить — в первую очередь для улучшения освещенности поверхности планеты. А масса соединенных небесных тел позволяла создать полноценную атмосферу. Высвобожденную от торможения Марса энергию предполагалось направить на освобождение от сил земного притяжения и подъем на более высокую орбиту Луны.

Даниил, физик по образованию, старался быть полезным в проекте Луна — Марс. Но очень скоро стало ясно, что образования ему катастрофически не хватает. Он не Мог работать наравне с рефандерами — живыми вычислительными машинами. Даже самые

талантливые земные ученые уступали им в скорости расчетов и построении математических моделей, выигрывая порой лишь за счет интуиции и изобретательности. К тому же несколько лет в отрыве от занятия любимым делом отрицательно сказались на квалификации Даниила. И через пару месяцев, как убежденный сторонник развития цивилизации, Светлов подал на имя Координатора рапорт с просьбой перевести его на другую работу — где силы его будут применены с максимальной эффективностью.

Координатор нашел возможность для личной встречи с некогда строптивым землянином. Одновременно он принимал еще две группы существ — специалистов по колонизации Венеры, рефандеров и дендроидов, и представителей марионеточного правительства Европы. Вычислительные мощности супер-рефандера позволяли общаться сразу с несколькими собеседниками.

Посланники Европы требовали особого статуса для некоторых исторических территорий и пытались отстоять развалины Колизея — их собирались снести, чтобы возвести в центре Рима новый завод по сборке полупроводниковых приборов. Однако было ясно, что европейцам время уделено лишь для того, чтобы соблюсти протокол и не накалять атмосферу еще сильнее. Рефандерам история была глубоко безразлична. Они жили настоящим и будущим, и понятие «архитектурный памятник» вызывало у них недоумение. Если конструкция устарела, ее нужно разобрать. Если какие-то руины мешают строительству промышленного завода — руины нужно снести и не вспоминать о них больше.

Каждая делегация находилась за прозрачной звуконепроницаемой перегородкой — чтобы реплики Координатора, обращенные к другим, не мешали думать над своей проблемой. Не все соображают так быстро, как зрелый рефандер, который, распараллеливая процесс обсуждения, экономит время и добивается хороших результатов.

Между пластиковыми кубами с делегациями и членистоногим телом Координатора помещались четыре охранника — два рефандера и два человека. Физической силой рефандеры превосходили людей. Но насколько быстро они думали, настолько медленно двигались. Человек в рукопашной схватке вполне мог одержать победу над рефандером. Другое дело, что до рукопашных схваток дело, как правило, не доходило. Техника чужаков настолько превосходила земную, что даже полноценной войны при захвате территорий и строительстве базы в Сибири не вышло. Чужаки сбили несколько самолетов и ракет, дезактивировали ядерные заряды, отразили лазерные пучки — и предложили подумать о мире…

— Даниил Светлов, мы счастливы видеть в вашем лице сторонника прогресса и защитника цивилизации, — прощелкал рефандер. Основные мысли его были заняты венерианским проектом, и большинство реплик адресовалось другим рефандерам и дендроидам, но люди этого практически не ощущали.

— Я бы хотел служить делу жизни с большей пользой, — заявил Даниил.

— Ваш пример показателен для землян. Мы рады, что взаимопонимание достигается — хоть и медленно. Поэтому мы дадим вам работу по вкусу.

— Координатору лучше знать, где мне следует приложить силы.

— Да, — согласился рефандер. — Я сделаю вам достойное предложение. Хотите ли вы стать начальником моей охраны — ее людской части? Это важный сегмент работы.

Светлов на мгновение задумался.

— Не слишком ли высока честь?

— Согласен, предложение нетривиально, — после небольшой паузы выдал Координатор — представители правительства Европы чем-то возмущались, размахивая руками за своей перегородкой, и рефандеру пришлось

то дл уговаривать, то ли запугивать их. — Но доверие между людьми и рефандерами после такого шага выйдет на новый уровень. Все знали вас как борца против нашего присутствия на Земле. И уж если Даниил Светлов решил служить делу жизни, а мы решили доверить ему безопасность Координатора — это что-то да значит, верно?

— Верно, — согласился Даниил. — Но я хотел бы заниматься наукой…

— Лжете, — просто и безапелляционно ответил Координатор. — Вы и сейчас находитесь под контролем детектора лжи. И вам очень хочется стать начальником моей охраны. Только не могу понять, для чего? Не для того ли, чтобы убить меня?

— Нет.

— Это не ложь… Скажите, а сейчас вы могли бы уничтожить меня? Несмотря на охрану? Не так ли?

— Да, — согласился Даниил. — В Тибете я не только медитировал, но и постигал технику рукопашного боя. Я без труда мог бы нейтрализовать охранников-людей, обойти охранников-рефандеров и уничтожить вас — скажем, порвав артерии под жвалами. Апартаменты Координатора, насколько я знаю, не оборудованы скорострельными автоматическими устройствами — именно для того, чтобы затруднить покушение. Вы надеетесь на живую охрану.

— Киберсистемы можно захватить с помощью хакеров. Это проще, чем подкупить или запугать охрану, — согласился рефандер. — Но вы, имея возможность уничтожить меня, не поступаете так. Почему?

— Мне это не нужно.

— Может быть, вы ждете подходящего момента?

— Земля слишком много потеряет, если я уничтожу Координатора.

— Меня приятно поразила ваша искренность. Я подтверждаю решение назначить вас начальником людского сектора моей охраны.

— Благодарю за доверие.

В комнате со стальными стенами было тесно, пахло потом и мятой — охранники усиленно жевали резинку, так как курить им было строжайше запрещено. Как и пить, и употреблять наркотики, питаться слишком жирной пищей. Возможный вред здоровью. А за здоровьем людей, особенно тех людей, что работали на них, рефандеры следили.

— Я записался на следующую субботу, — заявил молодой парень, сплевывая жевательную резинку на пол. — Вопрос еще, конечно, какая телка попадется…

— Нам вот певица вчера досталась, — почти застенчиво протянул еще один юнец. — Голосок красивый такой, хотя разговаривали мы мало, конечно. И сама очень ничего. Она по стереовидению часто выступала… Я бы даже женился на ней. Но нет — на племенной завод обязательно. Зачем, спрашивается?

— Ты бы еще сказал — и жил бы с ней один, долго и счастливо, — скривил рот чернобородый мужчина со шрамом через всю щеку. — По закону не положено. А у термитов что главное? Закон. И брюнеточка эта наша чем-то согрешила, раз ее из общества изъяли. Это у них не просто так…

— Да, хороша была, чертовка… Горяча…

— Некрасивых женщин не бывает, — хохотнул охранник постарше. В волосах его белела седина. — Мне уже доверия нет. Не записывают, проклятые. Генетический материал подкачал, говорят. Приходится в бордель ходить. Но меня и там встречают отлично. С такими-то деньгами… Я вообще не понимаю, что за радость вам бесплатно производителями работать? Сексом групповым заниматься на виду у таракана? То ли дело, когда тебя несколько девчонок ублажают. А так — порнография одна… Извращение.

— Это ж не работа, а удовольствие, — начал юнец, когда в комнату дежурных заглянул Даниил. Лицо его помрачнело, нейрохлыст в руке дрогнул, и охранники посыпались с высоких стульев на пол, корчась и хватая ртом воздух.

— За что? — прохрипел седой.

— Непочтение к жизни и к темам размножения. Всякий, кто не прервал неподобающую тему, подлежит наказанию, — коротко бросил Светлов, отвечая сразу на все возможные вопросы. — Панченко и Шкуров — сменить пост номер два. Кузнецов — патрулировать периметр. Самсонов — заняться кондиционером. Воздух у вас, как в берлоге!