Жизненное пространство
Шрифт:
Готовность.
Готовность.
Готовность.
Сообщения кибернетической системы звучали как заклинание, последняя молитва перед боем.
Все индикаторы горели изумрудно-зеленым.
Правое орудие — тест пройден, перезарядка окончена.
Левое орудие — тест пройден…
Значит, в рубках гуманоиды… Что ж, сейчас станет ясно, на что вы годитесь.
В распоряжении полковника было двенадцать «Фалангеров», девять… нет, теперь уже восемь «Хоплитов» и шесть «Воронов»…
Фактически —
На чьей стороне правда, тот и сильнее. Этот постулат был проверен временем и кровью.
Его рука неосознанно потянулась к открытому гнезду кристаллопроектора.
Сокура выполнил свое обещание, и рубку «Фалангера», вслед за щелчком заглотившего кристаллодиск привода, наполнили тихие, печальные, прошедшие сквозь мрак тысячелетий и бездну парсек звуки.
Спину полковника внезапно продрал озноб.
Он машинально увеличил громкость и, подчиняясь внутреннему наитию, включил аудиосистему своей боевой машины на открытую радиочастоту.
В первый момент он даже устыдился такого внезапного порыва, но звуки уже росли, крепли, они разливались в багряной ночи чуждого человеку мира, и Горкалов по каналам видеосвязи смог заметить, как пилоты, напряженно ожидающие приказов, удивленно поднимают глаза от приборов, кто-то стукнул себя рукой по шлему, пытаясь понять, что за внезапный фон начала выдавать радиосвязь на командной частоте, лишь Сокура в рубке своего «Хоплита» молча поднял большой палец правой руки, отдавая этим жестом дань полковнику Горкалову, как командиру и человеку.
Наступающие «Призраки» внезапно приостановились.
Пилоты врага не могли понять — что это за нарастающие грозные звуки несет ночной эфир.
Восстанут павшие…
Не важно, что в сегодняшней интерпретации вступивший в органную мелодию хор имел мало общего с оригиналом, звучавшим некогда под сводами кафедральных соборов Земли, — многократно обработанная, осененная веяниями времен, эта мелодия древнего гимна заставляла забыть о различиях религиозных конфессий, церквях-сестрах, что таят злобу друг на друга, о разнице в обрядах и канонах. Даже о своем врожденном атеизме, преданности единственному божеству — логике, и то удалось забыть, потому что человеку в такие моменты обязательно нужно во что-то верить. Если нет в сознании ничего святого, что тревожило бы душу в смертный миг запредельного напряжения перед боем, значит, ты уже умер.
Машины противника через несколько секунд возобновили движение.
— Всем приготовиться… — сухо произнес Горкалов. — Ракетным комплексам «Фалангеров» и «Хоплитов» — режим залпового огня. Первый пуск по команде с КП.
Они приближались.
С дистанции в десять километров начали поступать первые данные от сенсоров, заблаговременно расположенных высоко в горах. От них не могло укрыться продвижение противника,
Илья молча наблюдал за ними, одновременно выслушивая доклады:
— Внимание, термальная активность, девять километров, группа из пятнадцати машин, класс прежний.
— Это Сокура. Вижу двадцать четыре сигнала на правом фланге, командир. Дистанция семь восемьсот.
— Всем переключить системы наведения ракетных комплексов на данные с КП! — приказал Илья, глядя, как движется по экрану изогнутый дугой вал, состоящий из сотни с лишним сигналов.
— Шефорд, ты видишь их?
Несколько секунд тишины, потом в коммуникаторе раздался ответ:
— Да… командир.
— Прошлого нет, Джон. Ты сделал свой выбор.
— Я помню.
— Тогда — удачи.
Горкалов переключил канал связи.
— Дима, что у тебя?
— Предварительные данные наводки есть. Дистанция еще слишком большая.
— Тяни. Мы должны ударить наверняка.
— Сделаю.
Щелчок.
— Всем намотать нервы на кулак. Залп только по команде с КП!
В скупо освещенных капонирах ворочались в этот момент смутные, зловещие контуры затаившихся боевых машин. Сторожкую ночную тишину нарушал утробный вой выдвигающихся гидравлических упоров, нервно взвизгивали сервоприводы торсового поворота, что-то щелкало в недрах боевых эскалаторов…
Пилоты сидели бледные, напряженно ожидая команды.
Вал сигналов катился на них, как лавина, ближе… еще ближе…
— Дистанция сокращается! — не выдержал кто-то. — Три четыреста на моих сенсорах!
— Тишина! — рявкнул в ответ Горкалов.
Еще секунд тридцать томительного, запредельного ожидания.
— Есть данные точной наводки… Ракетные комплексы синхронизированы! — пришел наконец доклад Лерватова. — Телеметрия пошла!
Палец Ильи скинул скобку предохранителя с гашетки залпового огня обоих ракетных комплексов «Фалангера».
— Давай, Дима!
Со склона горы серией частых хлопков ударило автоматическое орудие, выплюнув в багряно-черные небеса Сферы Дайсона очередь осветительных ракет.
Ослепительные бутоны расцвели под сенью орбитальной плиты, осветив болотистую равнину и пологий склон предгорий нереальным, призрачно-белым светом.
— Матерь божья… — вырвалось у кого-то. Сумеречные фигуры шли сплошной стеной камуфлированной брони, словно в чуждой ночи внезапно материализовался самый худший из человеческих кошмаров…
Их было много. Так много, что разум самых опытных пилотов в этот миг дрогнул.
Именно в такие мгновения исход схватки предрешает вера. Вера и выдержка. Сердце Горкалова глухо стукнуло, когда он увидел надвигающееся сонмище тяжелых машин, которые шли, разбрызгивая ступоходами тонны болотной грязи, мерно покачиваясь, разгоняя пологую волну, все ближе, ближе… так близко, что казалось сейчас уже можно будет заглянуть сквозь выпуклые бронестекла кабин внутрь их боевых рубок…
Километр девятьсот… семьсот… полтора километра…