Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
Шрифт:
Почти через десять лет, готовя к печати книгу своих очерков о Румынии во время Балканских войн, Троцкий попросил Раковского написать раздел о современной политической ситуации в Румынии и в ответ получил его обширное письмо, содержавшее, помимо запрашиваемых сведений, и реминисценции по поводу прошлых контактов. [130]
В предисловии же к книге Троцкий писал: «Я должен указать, что в этой книге моему старому другу Х. Г. Раковскому принадлежит не только заключительное письмо. Большая часть глав книги писалась мною в Бухаресте или Добружде при самом непосредственном участии Раковского, с которым вряд ли кто может сравняться в отношении знакомства со всеми особенностями политического развития стран Балканского полуострова. Исторической судьбе было угодно, чтобы Раковский, болгарин по происхождению, француз и русский по общему политическому воспитанию, румынский гражданин по паспорту, неоднократно изгонявшийся из Румынии за свою непримиримую революционную деятельность, оказался главой правительства в Советской Украине, с которой у Румынии
130
Раковский Х. Нынешняя политическая Румыния. (Письмо Х. Г. Раковского) // Троцкий Л., Раковский Х. Очерки политической Румынии. М., 1922. С. 120–151.
131
Раковский Х. Нынешняя политическая Румыния. С. 6–7.
Когда в 1914 г. началась Первая мировая война, Христиан Раковский занял четко выраженную антивоенную позицию, полагая, что социалистические партии и их международное объединение должны решительно высказаться за прекращение мировой бойни путем заключения справедливого мира, без контрибуций и захвата чужих территорий. В то же время он поначалу был далек от экстремистского лозунга Ленина о превращении империалистической войны в войну гражданскую, то есть, по существу дела, от призыва к национальному предательству.
Раковский критиковал большевистскую установку на революционный выход из войны, полемизировал с Лениным, удостоившись весьма грубых кличек и эпитетов со стороны последнего. В брошюре «Социализм и война» Ленин утверждал: «В Румынии Раковский, объявляя войну оппортунизму, как виновнику краха Интернационала, в то же время готов признать законность защиты отечества». По словам Ленина, которые он не доказывал и не собирался доказывать, Раковский подменял революционный марксизм эклектизмом в теории и ренегатством или бессилием перед оппортунизмом на практике. [132]
132
Ленин В. И. Сочинения. Изд. 5-е. Т. 26. С. 324.
Но все же позиции Раковского постепенно склонялись влево, приближаясь к взглядам тех левоцентристских деятелей II Интернационала, которых привлекала идея «пролетарской революции». Они все еще противились экстремистским установкам Ленина, однако во все большей степени подпадали под его почти гипнотическое влияние.
Именно этим следует, по всей видимости, объяснить не просто энергичную, но весьма резкую полемику Христиана с французским социалистом Шарлем Дюма, который в мае 1915 г. обратился к нему с открытым письмом, где оправдывались оборонительные мероприятия его страны. Ш. Дюма, старый французский приятель Раковского, являвшийся теперь помощником лидера социалистов этой страны Жюля Геда, вошедшего в состав правительства, в своем письме, являвшемся ответом на интервью Раковского в парижской газете [133] (там предъявлялись претензии французским социалистам, которые во время войны отошли от «некоторых основополагающих принципов социализма») развивал официальную французскую точку зрения на войну.
133
L’Humanit'e, 1916. Mars 17.
Раковский же ответил ему целой брошюрой, носящей острый полемический характер. [134] Он пытался доказать, что между официальной тактикой французской и немецкой партий нет принципиальной разницы, но что внутри каждой из этих национальных партий вырисовываются две непримиримые концепции: «Мы имеем перед собою не две тактики, а два социализма. Такова истина». Судя по письмам Троцкого Раковскому от 6 и 20 октября 1915 г., Лев Давидович оказывал помощь в подготовке ответа Раковского. [135] Разумеется, последний в подборе аргументов не нуждался, но Троцкий явно придал тексту значительно более язвительные и безапелляционные интонации.
134
Duma Ch., Rakovsky Ch. Les socialistes et la guerre. Bucureєti, 1915.
135
ЦДА на РБ. Ф. 156Б. Оп. 1. Арх. ед. 475. Л. 1–2.
Раковский активно участвовал в создании в 1915 г. Балканской социал-демократической федерации (БСДФ) и был избран ее секретарем. В БСДФ вошли румынская, болгарская (тесняки), сербская, греческая социал-демократические партии. БСДФ решительно осудила мировую войну. Впрочем, вновь и вновь повторявшийся этим объединением лозунг формирования федерации балканских стран не был жизнеспособным. Раковский, видимо, все более ощутимо осознавал это, воздерживаясь от его обоснования в своих статьях и выступлениях. Да и сама федерация рабочих партий на Балканах не превратилась в сколько-нибудь эффективный международный центр.
В 1915 г. Христиан в качестве секретаря
Конференция, непосредственным организатором которой был швейцарский социал-демократический лидер Роберт Гримм, состоялась 5–8 сентября в небольшом поселке Циммервальд, в Альпийских горах, примерно в 10 километрах от Берна. Делегатов было немного. Они, по словам Троцкого, довольно горько шутили по поводу того, что полвека спустя после основания I Интернационала прогресс социалистического движения привел лишь к незавидному результату – «оказалось возможным всех интернационалистов усадить на четыре повозки». [136]
136
Троцкий Л. Моя жизнь: Опыт автобиографии. Берлин, 1930. Т. 1. С. 285.
Здесь Раковский вновь встретился с Троцким, с которым еще более сблизился прежде всего потому, что их позиции по отношению к войне оказались почти полностью идентичными.
В Циммервальдской конференции участвовал еще один болгарин – один из лидеров «тесняков» Васил Коларов. Троцкий под псевдонимом послал в «Киевскую мысль» небольшую статью, посвященную этим двум балканским социалистам. [137] О Раковском в ней, в частности, говорилось (отчасти статья предваряла тот текст, который будет написан о Раковском для книги 1922 года издания): «Христю (так не вполне точно было передано его имя. – Авт.) Раковский – одна из самых “интернациональных” фигур в европейском движении. Болгарин по происхождению, но румынский подданный, французский врач по образованию, но русский интеллектуал по связям, симпатиям и литературной работе, Раковский владеет всеми балканскими языками и тремя европейскими, активно участвовал во внутренней жизни четырех социалистических партий – болгарской, русской, французской и румынской – и теперь стоит во главе последней». Цитируя резкий ответ Раковского французскому социалисту-оборонцу Ш. Дюма, Троцкий, по существу дела, фиксировал, что оба они – и он сам, и Раковский – во все большей степени поворачивали налево, ко все более активной антивоенной деятельности. Такому вектору способствовали их встречи и беседы в Циммервальде.
137
Антид Ото. Раковский и Коларов // Киевская мысль. 1915. 23 октября; Троцкий Л. Политические силуэты. М., 1990. С. 75–78.
Участвовавший в конференции Ленин продолжал агрессивно и грубо отстаивать свои крайне революционные взгляды и полемизировал с большинством участников, включая Раковского и Троцкого, отнюдь не стесняясь в выражениях. Накануне конференции Ленин опубликовал статью «О поражении своего правительства в империалистической войне». Признавая, что Троцкий, Раковский и прочие центристы отвергают идею защиты отечества, Ленин продолжал атаковать своих соперников в социалистическом движении, обвиняя их в том, что они желают «совместить платоническую защиту интернационализма с безусловным требованием единства с “Нашей зарей”» [138] (речь шла о журнале меньшевиков, выходившем в Петербурге под редакцией А. Н. Потресова). Требование поражения своего правительства в империалистической войне Ленин считал аксиомой, которую оспаривают только «сознательные сторонники или беспомощные прислужники социал-шовинистов».
138
Ленин В. И. Сочинения. Изд. 5-е. М., 1961. Т. 26. С. 324, 349.
Большинство участников Циммервальдской конференции составляли центристски настроенные деятели, выступавшие за прекращение войны по соглашению держав. Позиция Троцкого была значительно левее, нежели названная, в том смысле, что он видел в заключении мира преддверие социальной революции. Примерно на такой же позиции стоял Крыстю Раковский, который вместе с Робертом Гриммом и итальянцем Константино Лаццари был избран в состав бюро конференции. [139]
Эта расстановка сил позволяла Троцкому оказывать значительное влияние на ход дебатов и итоги встречи, тем более что в отношении непосредственных задач его мнения и позиции основной массы присутствовавших были близки, а с некоторыми почти идентичны. Это позволило выработать общий антивоенный манифест, проект которого написали Троцкий и голландская социалистка Генриетта Роланд-Гольст, а затем окончательно отредактировал Троцкий. [140] Сам по себе этот факт был свидетельством все более возраставшего авторитета Троцкого, а вместе с тем и Раковского, в международном социалистическом движении.
139
Die Zimmerwalder Bewegung: Protokolle und Korrespondenz. Herausgegeben von Horst Landemacher. The Hague – Paris, 1967. T. 1. S. 48, 53, 115.
140
Манифест Интернациональной социалистической конференции в Циммервальде // Троцкий Л. Война и революция. Пг., 1922. Т. 2. С. 52–55.