Жнец и его тень
Шрифт:
К тому же, хотя, когда речь идёт о любви, немного совестно признаваться себе в таких вещах, но жнецу подумалось, что он вообще не хочет ни сейчас, ни потом вновь становится человеком. Начинать с нуля, рискуя опять всё испортить — или остаться бессмертной легендой?
— Шеф, я могу отказаться?
Ему не показалось, что Радомир как-то удивлён этим вопросом.
— Отказаться от Небес? Интересно. Ты правда готов лишить себя нового опыта, новых чувств? Почему ты хочешь остаться на границе жизни и смерти?
Только что совершенно неоспоримые причины стали необъяснимо терять убедительность при попытке преобразовать их в связный монолог. Жнец взял паузу, подбирая правильные слова. Наконец он придумал:
— Помните, вы однажды спросили меня, презираю ли я людей? Тогда я растерялся, но сейчас готов ответить на этот вопрос. На самом деле, я восхищаюсь людьми. Они постоянно вынуждены сталкиваться с собственным бессилием, и в первую очередь — с бессилием перед нами, смертью. И всё равно находят в себе силы радоваться, любить, создавать что-то прекрасное. А вот я не смог. Я сошёл с ума, и моё бессилие разрушило десятки жизней. Можете считать меня трусом, можете считать эгоистом, но я больше не хочу рисковать и пытаться. Потому что не могу поручиться, что в следующий раз моё бессилие не спалит в своём горниле весь мир.
— А как же любовь? — Радомир, как и всегда, услышал то, что должно было быть сказано, но не прозвучало.
— Ни в одной инструкции не сказано, что нам это запрещено.
— Не хочешь ждать сейчас? Но ты должен понимать, что всё равно придётся — но потом.
— Это будет потом. Разве не бессмертные лучше всех должны понимать ценность прекрасных моментов?
Начальник некоторое время сверлил его взглядом, потом усмехнулся:
— Я так понимаю, в этот раз вытолкать тебя с работы у меня не получится.
— Ни за что, шеф. Даже если мне придётся вцепиться в это кресло, чтобы всему отделу пришлось меня от него отдирать, — жнец дерзко улыбнулся.
—
Наверное, это должно было прозвучать, как постулат решительной невозможности реализации его поползновений — но прозвучало всего лишь последним предложением одуматься.
Жнец не собирался ни одумываться, ни отступать. И поэтому молчал.
— Но у нас есть для тебя должность получше, — наконец произнёс высший жнец. Он включил коммуникатор, вызывая секретаря: — Пожалуйста, подготовь бумаги для перевода. Я нашёл нам начальника одиннадцатого отдела.
— Начальника… отдела? — наверное, если бы он в спокойной он сопоставил факты, такой вариант показался бы очевидным, но в тот момент известие стало ошеломляюще неожиданным.
— Меня часто спрашивали, как становятся высшими, и почему у нас есть имена, — Радомир вновь позволил себе улыбку, — теперь ты знаешь ответ: мы те, кто решил остаться.
Он появился в холле совсем тихо, но оставить незамеченным не сумел. Варвара повисла у него на шее, обнимая так крепко, будто стоит немного разжать руки — и он исчезнет.
— Я так боялась, что… они сказали, что мы встретимся только в следующей жизни! Я не хочу в следующей! Я хочу в этой! Сегодня, сейчас, каждый день! Пожалуйста, не говори, что пришёл попрощаться!
— Ну конечно в этой, — жнец нежно погладил её по вздрагивающей спине, — но можно и в следующей, если я не успею до этого тебе надоесть.
— Стало быть, — подал голос Кощей, выглядывая из кухни с миской свежего теста, — с заслуженной отставкой тебя поздравлять не надо?
— Не надо, — запустив свободную руку в карман новоявленный высший жнец Велеслав достал оттуда бутылку дорогого шампанского, — но можно начинать поздравлять с заслуженным повышением!