Жорж Милославский. Бабочка под сапогом
Шрифт:
– Да хорош брехать, Поломарчук, брешешь и брешешь! Скажи, председатель за подключение платить не захотел, мол сами подключим. Вот и стоит. Сами с усами, да без портов. – резкая какая тётя, уж не знаю в какой роли обретается тут, но палец ей в рот не клади. Да тут и не принято, небось, тетям в рот класть пальцы.
– И всё? Так может, я вам её подключу в порядке шефской помощи колхозникам от бойцов Красной Армии. Поломарчук, ты Красную Армию какими цветами встречал?
– Я запамятав. Шо сразу Поломарчук? Чи других нэ мае?
– Солдат, а ты языком молотишь или по правде соображаешь?
– Правда, правда. Ищите плоскогубцы, нож, отвертку, изоленту, если есть. Лампочка с патроном есть? Несите, и проводов каких-нибудь. Жуков, ты в трехфазке шаришь? Понял, будешь патроны
Тут главное – верный расчет. Я или смогу подключить привод конвейера, или не смогу, но провожусь до конца рабочего дня, а потом умою руки – обмотка погорела. В любом случае, в навозе возиться не готов. Мне проще бычков валить, но не доверили. Бычок, он не собака, у него глаза не такие жалостливые. Молчу-молчу. Что бы я без Димона делал? То же самое, что и с ним – трехфазник подключал. При подключении треугольником вариантов не так много, неправильное подключение не грозит аварией, просто мотор будет крутиться медленно и не туда. Работы на час с учетом того, что проводку вешал и крепил. Но я был не один, справился за три часа. Торжественного пуска и перерезания красной ленточки под оркестр не организовывал, просто показал сотворенное чудо скотнику, он сбегал за бригадиром, тот еще за кем-то… Праздник не праздник, а народ радуется. Лампочка, которой я тестировал напряжение, тоже в дело пошла – повесил над приводом, чтоб в темноте люди не шарились. Самое приятое – меня за всё время ни разу не садануло током. Может в этой жизни шрамов поменьше будет на руках…
Наступило время получать плюшки за проделанную героическую работу, но у колхозников такой временнОй формы не оказалось. Или плюшек не напекли. Или напекли, да для себя. Когда перед отъездом бригадир сказал спасибо за труд и попросил, чтоб командование и в следующий раз присылало таких грамотных помощников, я высказался:
– Такие грамотные к вам больше не приедут, ваше спасибо не то, что не булькает, оно даже салом не пахнет. От вашего спасиба говнецом коровьим несет. Прощевай, дядя!
– Ну извиняй, москаль, что сало тебе украинское не по душе оказалось. Чем богаты. Сала им, еще чего придумали. Сели на шею и погоняют.
С другой стороны, если тебе кусок хлеба без души предлагают, то хоть он с икрой или салом, пользы от него не будет. Обойдемся без их сала. Надо было вместо пришлого Жукова местного Иванца с собой брать, чтоб вопросы подкормки растущих организмов решал. Но как вышло, так вышло. Опыт не пропьешь, накидал в машину побольше сена на пол, хоть сена не жалко.
– Жорж, зачем нам сено в машине?
– Парни, объяснения потом – таскайте!
Нас в колхозе четверо работало, еще двое на другом участке, судя по лицам тоже кисель не хлебали. Мягкое душистое и совсем не колючее сено превратило пол фургона в благоухающую перину – благодать!
– Жорж, классно придумал!
– Бойцы, всё уже придумано до нас. Нам только одно остаётся: не ленись, пользуйся.
Полчаса сна в качающейся скрипящей и баюкающей шаланде прервались внезапно. Сам не понял, что меня разбудило, но сделало оно правильно – пора была просыпаться. Я вместе с сеном сполз совсем назад, дверь услужливо распахнулась, и в момент пробуждения ноги уже изрядно свисали вниз. Эдак можно не только сапоги потерять, так и самому потеряться можно. А потом начнут всякие мистические истории рассказывать про солдата, исчезнувшего в сене. Бдительность отважного бойца помогла всему отряду вернуться с задания без потерь, ура!
А ночью на нас напали. Кто? Понятно кто, темные силы. В Советской Армии такое бывает: спишь себе сном младенца, маму с пирожками во сне наблюдаешь, и вдруг за полчаса до подъема: «Тревога!» И все срываются с коек, без суеты одеваются, получают оружие, выбегают на улицу строиться, а уже там застегиваются на все пуговицы и ремни с шей на пояса перевешивают. Пресловутых сорока пяти секунд хватает на всё. Особенно, когда солдата с вечера предупредили и он в штанах спит. В этот раз тревога оказалась учебной, как и все прочие разы. Боится враг нападать, наша армия непобедима. Может и бывают где-то совсем внезапные тревоги, но не сейчас. В этот раз приехал какой-то генерал-майор из штаба округа, а такие персоны не умеют неожиданно появляться, концепция не позволяет. Красные лампасы, фуражка-аэродром, какие бывают только у генералов и прапорщиков, свита. Вот и стараются, показывают часть лицом, а не тем, что там обычно. В столовой полный фарш, не в том смысле, что накормили вкусно, а в плане сервировки. В этот день на обед выдали вдобавок к ложкам еще и вилки со столовыми ножами. Народ уже отвык, одичал. Кто всё ложкой наворачивает, кто вилку взял в правую руку – позорище! А нам до лампочки, лучше бы вторую котлету дали вместо вилки.
В таких мелочах пролетела еще неделя и лето кончилось. Работаем по распорядку в боксе, изучаем мудреную и сложную боевую технику. Вот нафига было так навертеть? Скорость цели указывается в метрах в секунду, да еще и уменьшается в десять раз, а всё для того, что хватало двух цифр и двух ячеек индикатора. То есть тысяча км в час – это двадцать восемь. Высота цели дается в километрах и тоже указывается в десять раз меньше. Пол лаптя плюс, пол лаптя минус. Но главное не удобство персонала, а чтоб попадала. А с этим проблем нет, про учения на полигоне нам рассказали – цель сбита тремя ракетами из трех запущенных. Сержант Глодан, если не врет, как раз в телеустановку смотрел и видел, как первая ракета развалила мишень, а две другие сделали горку и тут же разметали обломки. Триста процентов успеха.
В середине сентября ударил первый заморозок, как-то неожиданно. Я думал, тут сентябрь – это еще один летний месяц, а оно вон как пошло. Или просто год такой? Изучаем материальную часть путем протирки брони соляркой. Так-то машины чистые, но чуток запылились, непорядок. Вдруг крик, суета… старлей наш пожаловал. Даже не пожаловал, а прискакал: «Я вам вчера приказывал воду в радиаторы залить! Залили?» В ответ тишина и готовность слушать дальше. «Я вас еще раз человеческим языком спрашиваю – воду залили в технику?! Чего молчите? Черновалюк, твою бабушку! Кто организовывал заливку воды в радиаторы?» И тишина в ответ, никто не готов докладывать, что забыли или забили. Ну не сошлись звезды, не судьба. «Ребята, просто скажите, что не заливали, вам ничего не будет» – Завгородний решил нас подтолкнуть на признание. Ну да, не залили по ряду причин. Завгородний резко остыл: «Слава богу, и не надо было. Ночью захолодало, могли радиаторы попортить». Дык, в ПВО служим, «Погоди Выполнять, Отменят».
Секретарь комсомольской организации позвал меня к себе прямо после утреннего развода, и опять по телефону. Блин, а я так хотел изучать материальную часть боевой машины. Кстати, комплекс пока секретный, нам всем по окончании службы в армии обещают ограничения по выезду за границу на три года. Особо никто не расстроился почему-то, видимо народ не планировал посещать Мальдивы и Кубу в ближайшей перспективе. Вызвали, надо идти, вдруг что интересное расскажут.
В кабинете Прокопенко сидел товарищ в капитанских погонах с черными артиллерийскими петлицами, как у большинства местных служивых.
– Милославский, с тобой хотят пообщаться из комитета госбезопасности, ну да тебе не привыкать общаться с органами. А я пока пойду по делам, чтоб не мешать. Знакомься, капитан Онегин.
Глава 7. Разговор
Когда дверь за главным комсомольцем части закрылась, Петр широко улыбнулся:
– Ну здравствуй, рядовой Милославский. Вот ты какой стал.
– Здравия желаю, товарищ капитан! Категорически раз знакомству.
Онегин замолчал, ненадолго задумался. Жорка еще подрос, стал форменным бугаем, только стройный пока по возрасту. Но это пройдет, заматереет, шкафом станет, видно по нему уже сейчас. В глазах пропала озорная подростковая смешинка и веселость, осталась наглость и бесшабашность, которых и раньше было завались. Монстр как есть, точнее хищный котяра, которому мало задушить, сначала дай поиграться с жертвой. И ни стыда, ни совести. А спроси что, начнет с комсомольским задором доказывать, что черное это белое, только слегка наоборот. С таким характером самое оно карьеру делать, так и этого не хочет шельма. Что ему рассказывать и надо ли? Может, он и так всё ЗНАЕТ, с него станется.