Жребий брошен
Шрифт:
— Хэй. — Хельги подергал эльфийку за ногу и отпрянул, вовремя избежав меткого пинка по носу. — Первый ряд для магистров?
— Да садитесь куда хотите! — раздраженно посоветовала та, не поднимая глаз от гитары. — Вали отсюда, зубастый…
— Первую струну подтяни, — посоветовала я.
Эльфийка недоверчиво глянула на меня через растрепанную челку:
— Думаешь?
— Ну хоть попытайся.
Девица чуть подправила колок, снова тронула струну и сморщилась как от зубной боли.
— Врет!
— Врет, — согласилась
— Эй, не обижай ее! — Эльфийка хлопнула ладонью по корпусу. — Может, струны сменить, а?
Я пожала плечами:
— Попробуй…
Эльфийка горько вздохнула, еще ниже склоняясь над инструментом.
— Где бы денег еще раздобыть, на струны-то…
На это мне ответить было нечего, так что я присоединилась к вампирам и Полин, занявшим места в уголке. Полин, разумеется, села посередине, Хельги поместился у окна, и мне досталось место рядом с благородным Ривендейлом, на которого, как до меня только что дошло, эльфийка с гитарой не обратила ни малейшего внимания.
— Генри! — окликнула я вампира.
— Да?
— А это там что за Ларисса-Чайка? — Я кивнула на эльфийку, с критическим видом перебиравшую струны.
— Это? — вмешался Хельги. — Это Гудрун с третьего курса. Нашего, между прочим, факультета… интересно, чего она здесь делает?
— Да-а, чего она здесь делает? — поддержала Хельги Полин оскорбленная нарушением ее монополии. — Здесь только первый курс!
— Адептка аунд Ларре! — сдвоенным эхом откликнулись от дверей, и эльфийка, подхватив гитару, мигом слетела со сцены. — Что вы здесь делаете?
— Уже ничего, магистр Буковец! — заверила директора девица, прижимая к себе гитару обеими руками. Похоже, о существовании футляра она ничего не знала. Директор неодобрительно качнул головой, юркая эльфийка выскочила из зала, чудом не врезавшись в подвернувшегося ей по дороге бестиолога.
— Сидят тут всякие, даже играть толком не умеют! — пробормотала ей вслед алхимичка.
Впрочем, она тут же притихла и даже немножко вжалась в кресло: за эльфийкой не успела захлопнуться дверь, как в зал зашла Эльвира Ламмерлэйк, с ходу окинувшая адептов острым взглядом. Отчетливо печатая шаг, она прошла перед сценой и встала в левом ее углу. Полин она, кажется, не заметила или, скорее уж, сделала вид.
Я оглянулась посмотреть на бестиолога: он стоял точно в левом заднем углу зала. Эта позиция что-то начинала мне напоминать, но я не успела вспомнить, что именно, как дверь растворилась вновь, пропуская вовнутрь магистров Рихтера и Дэнн. Некромантка сразу же направилась в правый задний угол, встав рядом с будкой; Эгмонт соответственно занял правый угол у сцены.
Квадрат, в углах которого стоят маги… мрыс, ну что-то же такое я читала!..
Буковец, взбежав на сцену, подозрительно воззрился на притихший зал.
— Что, это все? — недоверчиво осведомился он. — Больше первокурсников на боевом нет?
— Хорошего всегда мало! —
— Придержите язык, адепт Ульгрем! — велела Эльвира, стоявшая к нам ближе прочих. — А не то хорошего станет еще меньше!
— Значит, можно начинать? — Директор щелкнул пальцами, и в зале утвердилась тишина. — Уважаемые адепты! Прошу слушать меня внимательно, ибо я имею сообщить вам нечто очень важное.
«Как, впрочем, и всегда», — уныло подумала я, не рискуя, однако, озвучивать эту мысль. Эльвира Ламмерлэйк, с ее шелковым голоском и стальным взглядом, была немногим безопаснее Рихтера.
— Итак, через три минуты вы приступите к исполнению своего задания. Отдельно замечу, что оцениваться оно будет очень строго, и вы можете не рассчитывать на поблажки с чьей-либо стороны. — (Похоже, тут же поняла я, пять минут назад директор общался с Эгмонтом: стиль последнего легко узнавался даже в пересказе.) — Вам не следует ничего опасаться, однако действовать вы должны адекватно ситуации, как бы она ни сложилась.
Мы с Ривендейлом переглянулись.
— И что это значит? — выразил общее мнение вампир.
Хельги поднял руку, не осмеливаясь задать вопрос прямо с места. Но директор, сделав вид, что не замечает этого, продолжил:
— И помните, что от ваших поступков зависит ваш балл и диплом!
Фраза была привычная — Буковец любил напоминать нам о дипломе, даром что до него нам оставалось учиться еще добрых пять лет. Но я не имела никаких представлений о том, как надлежит понимать все остальное.
— Прошу прощения, магистр Буковец… — начала я, но директор, не расслышав, приказал:
— Приступайте!
Эльвира резким жестом вскинула руку — в тот же момент мир смазался и поплыл у меня перед глазами. На секунду мне показалось, будто я падаю с кресла; неосознанно я вцепилась левой рукой в подлокотник, а правой — в руку Ривендейла. Кажется, вампир тоже схватил меня за запястье, но в этом я уже не отдавала себе отчета. Все плыло, менялось, цветовые пятна кружились у меня перед глазами, как если бы я смотрела на солнце не моргая. В какой-то момент все стало черным, ощущение кресла сменилось ощущением полета — еще через мгновение черное распахнулось навстречу солнечным лучам, а я рухнула на землю, не успев удержаться на ногах.
Земля была мягкая, так что я практически не ушиблась. Несколько секунд я просто сидела и моргала, пытаясь восстановить зрение, по истечении же этого срока до меня дошло, что сижу я в траве, прямо передо мной стоит старая береза с отстающей кое-где берестой, а по моему колену, обтянутому штаниной, старательно карабкается красная божья коровка.
Я смахнула ее в траву и поднялась на ноги. Голова кружилась, но не особенно сильно; я почти выпрямилась, когда меня вдруг повело в сторону, и я взмахнула руками, удерживая равновесие. Пальцы с размаху съездили по какому-то предмету.