Жребий окаянный. Браслет
Шрифт:
– Примите, ваше величество, в дар этого могучего зверя.
Царь еще не успел издать ни звука, как Никита Романович прореагировал:
– А на что он надобен? Медведь хотя бы плясать умеет.
– Чуть
– А с медведем его стравить можно? – задал детски невинный вопрос царь.
– Можно, – разрешил Валентин.
– А на человека натравить? – зловещим тоном поинтересовался Никита Романович.
– Нельзя. Ибо, попробовав раз человечьего мяса, он не остановится. Он тогда станет в десять раз опасней.
– Ладно. – Никита Романович лениво махнул рукой своим. – Забирайте подарки. – После этого он обернулся к Валентину. – Мы тебя примем. Но дружину свою отошли обратно. Нет в слободе для них места. И вот это все… – Он сделал круговое движение пальцем, указывая на поляну, на которой расположился лагерем посольский поезд. – Все, что не подарки, отправляй обратно. Скудны мы местом. В тесноте живем.
«Ладно придуриваться, старый хитрован. Не то я не понимаю, откуда проистекает та теснота. Боишься ты», – подумал Валентин, а вслух сказал:
– Разреши только взять с собой трех товарищей да слуг-мастеровых числом менее десятка. Еще не все подарки вручены. – Валентин улыбнулся. – На то и мастеровые надобны.
– Да!!! – воскликнул царь, не дожидаясь дядькиного одобрения. – Я вас всех у себя во дворце устрою!
Никите Романовичу лишь оставалось согласно кивнуть.
В постель, состоящую из горы перин, подушек и одеял Валентин ложился сегодня не только с чувством выполненного долга, но и с радостью. Еще бы, браслет на руке, за рыбасоидов зацепился… Что еще нужно для полного счастья? Разве что убрать самого Рыбаса…
Поворочавшись, он наконец угнездился среди этой массы птичьего пуха, заточенного в полотно, зевнул и тут же заснул. Сначала он падал куда-то в абсолютной темноте, но перед ним заклубился знакомый туман, и Валентин, сделав мощный гребок, поплыл, поплыл… Скоро портал, а за ним Лобов, Вера, Нина Федоровна и, может быть, Саша Ракитин. Сражение еще не окончено, но может уставший боец позволить себе кратковременный отдых?