Жрецы
Шрифт:
Валентин Иванович КОСТЫЛЕВ
"Человек и боги" - 2
ЖРЕЦЫ
В романе "Жрецы" В. И. Костылев продолжает художественное
исследование XVIII века - времени, по убеждению писателя, переломного
в истории Русского государства.
В центре романа - Терюшевское восстание 1743 года, поднятое
мордовскими поселениями.
Широкое изображение жизни того времени от придворных нравов в
царствование Елизаветы Петровны до похождений знаменитого Ваньки
Каина - делает роман интересным и увлекательным.
ЧАСТЬ
I
По кабакам ходил человек - скликал бурлаков тянуть соль в Нижний. Называл себя строгановским посыльщиком - Несмеянкой Кривовым.
Кабацкие питухи и подгулявшие казаки трунили:
– Эй, дурень! Забыл?! Вниз вода несет, вверх кабала везет.
– Глядите! Дуван знатный будет!
– Видели их дуван!
И пошли, и пошли...
– Чего лаете?!
– обижался посыльщик.
– Дело говорю.
Оправдываясь, один чумак крикнул:
– Который пес богато бреше, той мало кусаецця!
В этой шумной толкучке так и не мог ничего путного добиться Несмеянка. На его зов никто не откликнулся. Ни один человек. Никому никакой охоты не было везти соль в Нижний. Что делать? Хоть сам запрягайся в лямку!
И вот кто-то дернул его за рукав. Несмеянка обернулся. Здоровенный дядя в отблеске огня. Глаза озорные, веселые. В черных кудрях седой волос.
– Глотай, мытарь!
– сунул он кружку Несмеянке.
– За наше сиротское!
– Кто?
– Мордвин из-под Нижнего. А ты?
– Цыган Сыч.
– Так.
– Много ль соли?
– Хватит.
– Идем. Есть люди.
– Пошли.
В глухой степи, где Волга льнет к Дону, на берегу крохотной речки Иловли, сошлись. В этих местах купцы волоком перетаскивают свои товары с Волги на Дон и с Дона на Волгу.
Место просторное и прибыльное - купцы дань вольнице платят, а та за их здоровье вино в кабаках распивает. Известно. А лучше всего знает об этом Московский Сыскной приказ, а еще лучше - астраханский губернатор, лучше же всех - купцы уральские, волжские и донецкие.
Вот в какие места привел курчавый детина Несмеянку Кривова.
Посыльщик думал увидеть целую толпу, а увидел двоих: высокого, гордого, вооруженного с ног до головы пожилого человека и худого юркого башкирца.
– Где же народ?
– Наши люди в куренях да в оврагах.
– Понимаю.
Вооруженный человек назвался атаманом гулящей ватаги - Михаилом Зарею. Некогда величали его Иваном Воином, ныне - Заря. Башкирец назвался Хайридином.
Ватага гулящих - по их словам - в любую минуту может собраться и стать под лямку. Всего до двухсот человек. У всех паспорта.
Несмеянка обрадовался, обнял атамана. Чего скрывать? Сам - бродяга, и поступил к строгановскому приказчику в посыльщики ради того только, чтобы добраться до Нижнего, в родные края, в мордовские земли. И назвал своей родиной село Терюшево под Нижним.
Он рассказал, что из Астрахани пробирается, с солью, да застрял. Люди разбежались. Много видел он всякой всячины, многое слышал и немало поэтому принес с собой новостей. Самая главная - из Москвы идет к Астрахани великая сила на низовую вольницу: два полковника с войском. И огня при них порядочно ко истреблению.
Задумались не на шутку Несмеянкины знакомцы над его словами: что делать?
Три дня они ломали головы: куда бежать? Не от первого человека ватага слышит об этих полковниках.
– Решить, однако, братцы, надо!
– нахмурился Заря.
– Либо в стремя ногой, либо о пень головой. В руки полковников отдаваться не след.
Загалдели друзья, разлохматились, усами задвигали. Испытано: человек не пропадет, коли есть отвага, смекалка и терпение, да товарищи, да ружье, да сабля исправные. Существовать можно.
Атаман внимательно прислушивался к спорам, положив одну руку на эфес серебряной сабли, а другой держа какую-то бумагу. Тут только Несмеянка рассмотрел, что это за богатырь: редкостного роста, широкоплечий, лет сорока. Хотя взгляд и строгий, но в общем русобородое лицо его казалось добрым.
– Вчера мне передал азовский купец-раскольник бумагу, - заговорил атаман.
– Слушайте! Пишет новый архиерей раскольничий, Анфиноген.
О чудо! Старообрядческий владыка призывает уральских и донских раскольников, некогда покинувших керженские леса, снова плыть на Керженец, селиться там и восстанавливать разоренные при Петре скиты. Царица Елизавета будто бы непридирчива к раскольникам, преследовать их не будет. Это не Петр. Да и купцы нижегородские да городецкие и прочие именитые древлего благочестия люди покрепче стали, побогаче. Не прежние времена. Вернуться ушедшим с Керженца скитникам и мирянам вполне безопасно. Азовский купец говорил, что лишь бы восстановить скиты на Керженце.
Несмеянка Кривов почему-то с радостью первый откликнулся на послание Анфиногена. Он сказал, что архиерей прав - вернуться керженским беглецам к себе на родину - самое время, да и атаману с его людьми наилучший путь избавления от полковников - уйти в нижегородские воды и леса. Куда же иначе?
Мордвин даже вскочил с места, загорелся весь. Показалось удивительным. Сам - мордвин: не язычник и не христианин, а душу разбойничью мутит, ратует за раскольников. Не сыщик ли какой? Везде ведь они шныряют.
Несмеянка поведал о том, что и сам он возвращается на родину, в мордовские места, под Нижний, потому что посвободнее стало там. Гонитель раскола и иноверцев, нижегородский епископ Питирим* умер, а его место занял другой епископ, древний, добрый старичок, безобидный и богомольный Иоанн Дубинский. Питирим ни с богом, ни с царями, ни с народом не считался, кровь и слезы проливал немилосердно, а этот епископ и в бога верует, и царей побаивается, и народ жалеет. Губернатор тоже слаб.
_______________