Жрица света
Шрифт:
Обняв себя за плечи, раскачивалась из стороны в сторону, кусая губы до крови, чтобы не зарыдать в голос. Я как мать сразу почувствовала, когда не стало моего единственного ребенка. Мария была нашей самой большой радостью. Сначала не стало мужа, теперь ушла моя девочка…
Хотелось биться головой о стену, чтобы эту боль перевести в разряд физической, она разрывала изнутри, терзала сердце ,заставляя его плакать кровью. Я понимаю, что надо жить дальше. Кроме меня, у Саяны никого нет, не могу позволить себе оставить ее одну. Соберу себя из осколков, найду в себе силы вырастить внучку.
Знала, что Эдвард слышит мои всхлипы и тактично дает время побыть наедине со своей утратой. Пора успокоиться и поговорить с ним. Сколько прошло
Наспех промокнув лицо полотенцем, направилась в гостиную. Эдвард, стоял возле окна. Лицо мужчины поднято вверх, словно он смотрит на звездное небо, но я знала, что ему тоже сложно смириться со смертью Марии. Со спины, он так похож на моего покойного мужа. Высокий, широкоплечий, как в принципе все хранители. Красивый парень. Шатен с волосами до плеч. Глаза янтарного цвета, а мягкий, теплый взгляд не соответствует стальному содержанию его характера. Я словно воссоздавала его портрет, ведь мужчина так и не повернулся. Обворожительная улыбка пухлых губ и ямочка на подбородке, а двухдневная щетина делала его еще мужественнее. Я бы про такого сказала: - "девочки прячьтесь, а то он похитит ваши сердца", - улыбнулась своим мыслям впервые за сегодняшний вечер и вошла в комнату.
– Декстер скоро будет, - не поворачиваясь, произнес хранитель.
– Хорошо, дождемся тогда. Думаю, у него есть для нас новости. Чай будешь?
– Не откажусь, если тебе несложно. – Парень повернулся, и внимательно посмотрел в мое заплаканное лицо.
– Садись, сейчас принесу, – заторопилась на кухню, пока не услышала каких-нибудь утешительных слов. Не готова я к ним. Могу сорваться и разрыдаться в голос.
Заварив травяной час, принесла поднос в гостиную. Уютно устроившись каждый в отдельном, удобном кресле, приступили к чаепитию. Знакомы мы с Эдвардом давно, еще с тех пор как я работала королевским целителем. В то время, часто приходилось залечивать раны и ушибы хранителей после тренировок. В последующем, парень заслужи право стать хранителем Саяны. Мы часто с ним виделись в доме Марии и Дэни. Проводили вечера вместе, шутили, вспоминая прошлое, и играли с Саяной. А сейчас вели себя как незнакомцы, опасаясь сказать друг другу слово. Оба понимали, что любая фраза может разрушить мое мнимое спокойствие. Наше затянувшееся молчание прервал негромкий стук в дверь.
– Я открою Эдвард, а ты допивай чай.
– Мне необходима минута, чтобы встретить Декстера, и я, признаюсь себе, не хотела, чтобы при этой встрече кто-нибудь присутствовал. Его соболезнования могли разрушить платину, в которую я замуровала свою боль.
Открыв входную дверь, я поняла, что рада увидеть дорогого мне друга. Друга, которого после смерти Рони, я видела так редко. Он был близким другом нашей семьи, но мое затворничество не способствовало частому общению. Я знала, всегда знала, что в трудную минуту он будет рядом.
Декстер без лишних слов, подошел и крепко меня обнял. Никакие слова сейчас не нужны. Словами нельзя выразить все оттенки моей боли, нельзя окрасить словами соболезнование в заученных фразах. Но эти крепкие и такие родные объятия разделили со мной горе. По моим щекам текли горькие слезы, обжигая кожу и капая на рубашку Декстера. Но в то же время мое сердце находило успокоение, по крайней мере, сейчас оно не разрывалось от боли, а тихо плакало. Нет, боль не ушла, не исчезла, она стала осознанной, и я смогла ее принять. Вытащить наружу. Я разделила ее с кем-то родным, кто чувствовал мое горе и искренне сопереживал. Мы довольно долго так стояли. Не знаю, пять, десять, двадцать минут, но пока я полностью не успокоилась, находилась в добрых, надежных объятиях.
– Декстер будешь чай, пирожки?
– Вернувшись в гостиную, пока мужчины здоровались, первым делом задала именно этот вопрос, ведь догадываюсь, что он не ужинал.
– Анна мне очень неудобно, но я бы что-нибудь перекусил. – Произнёс мужчина, подходя к креслу.
– Тогда устраивайтесь, я сейчас. Эдвард, ты что будешь?
– Я ничего уже не буду, спасибо.
– Взглянув на них еще раз, покинула комнату. Я словно наблюдала за собой со стороны. Ходила, что-то делала, а раненная душа стояла в стороне.
Поставив на поднос омлет с беконом, пирожки и чай я вернулась в комнату. Пока Декстер ел, мы с Эдвардом придумывали, чем завтра занять Саяну.
– Спасибо Анна, как всегда, все очень вкусно. Ты меня извини, но почти сутки не выкроил времени перекусить.
– Оправдывался зачем-то он. Зря, я прекрасно представляю, сколько дел на него сейчас свалилось.
– Тебе не за что извиняться. Я бы обиделась, откажись ты от завтрака.
Дальше оттягивать тяжелый разговор, смысла не было. Декстер поднялся, подвинул свое кресло, почти вплотную к моим ногам. Расположившись в слишком мягком для него кресле, он взял мои холодные руки в свои большие и теплые ладони. Чуть нагнувшись вперед, тихим голосом рассказал обо всем. Почти обо всем, не стал упоминать, как пытали эти выродки Мрака, мою дочь, а в том, что пытали я не сомневалась. Я не могла сдержать слез, за эту ночь мне пришлось несколько раз пережить смерть моего ребенка, и вот опять новые подробности выворачивали душу наружу. Конечно, я догадывалась, что хранитель щадит мои чувства и о многом не договаривает. Теперь мне было известно имя человека, который окропил свои руки кровью моей девочки. Не забыла я и о Дэни. О тех, кто работал и оберегал покой их семьи. За всех мне было невыносимо больно.
– Эдвард, принеси стакан холодной воды, - попросил Декстер.
Когда рассвет уже окрасил небо в розовые тона, мы приступили к вопросу о безопасности Саяны. Мне лично, ничего не угрожало, свой дар дочери я передала много лет назад. Во мне остался только дар целителя, им обладают все жрицы, и самый приятный бонус для женщины — долголетие и молодость. А Саяне угрожает опасность, может, не сейчас, но в период ее взросления точно. Зачем сейчас забирать девочку, которая еще не обрела силу, возиться с ней? Легче будет похитить готовую жрицу. Мы это понимали, также понимали, что Бахус не остановится. Ему не нужен Мрак, он хочет править Мэрном. А Мрак — это ступень к достижению желаемого.
Декстер.
Уходить и оставлять в таком состоянии Анну мне не хотелось, но предстояло сделать много дел. Впервые за много лет, я пожалел о своей высокой должности, которая не позволяла мне задержаться.
– Анна тебе нужно отдохнуть. Я уйду, а ты постарайся поспать. Эдвард побудет с Саяной.
– Даже при тусклом свете заметно, как измучена женщина - круги под глазами, веки, припухшие от слез, бледный, почти прозрачный цвет лица. При этом она оставалась среди знакомых мне женщин, одной из самых красивых, а их я знал великое множество. Это не значит, что с этими женщинами у меня были романы, не без этого, конечно, но и моя работа подразумевала каждодневные знакомства с разными людьми.
Анна выглядела очень молодо, будто ей чуть больше тридцати. Небольшие морщинки собирались в уголках ее глаз, когда она улыбалась. Волнистые волосы, русого цвета с золотым отливом, обрамляли красивые черты лица. Глаза светло-голубые, взгляд открытый и теплый. Губы розовые, нижняя ярче выражена. Светло-матовый ровный цвет лица, кожа будто светилась изнутри. Прямой аккуратный носик. Дочка была очень похожа на свою красавицу мать.
Покидая дом Анны, в который раз за эти годы я сожалел, что Рони первым встретил эту удивительную женщину.