Жрон
Шрифт:
Таким же путём дезинтегрировал все остальные залежи. Выдохнул, утёр честный трудовой пот. Появилось ощущение, что руками убрал бы быстрее. Однако пораженческие мысли отогнал подальше. Волшебник я или погулять вышел?!
С Экскуро было уже проще.
Оглядел вдруг опустевшую комнату, сиротливо стоящий стол, жмущийся к нему платяной шкаф, и, наконец, вздохнул свободно, успокоившийся и умиротворённый.
Как заснул, уже и сам не помню.
***
"Утро
Под такие мысли, валяясь в кровати, я окинул свежим взглядом залитую светом комнату. Грязь убрал, мусор выкинул, осталось пол перестелить и обои поклеить и будет как в лучших домах Парижа и Ландона.
И вроде бы мелочь, ну прибрался и прибрался, а есть всё-таки чувство, что, хоть в малом, но пошёл против системы. И это приятно грело душу.
– Вставай, брати...
– моя дверь распахнулась, открывая, готовых заломиться, близнецов. Но ноги их так и застыли на полшаге, в десяти сантиметрах от, пусть не сверкающего, но идеально чистого пола.
Они перевели ошарашенный взгляд на меня, потом снова на пол, переглянулись и, под моим суровым взором, тихонько прикрыв дверь обратно, в непривычном молчании, удалились.
На душе потеплело снова.
Соскочив на пол, чуть ёжась от непривычного этому телу ощущения холодного пола, босыми ступнями, подражая голосу советского радио, продекламировал:
– Начинаем утреннюю зарядку. Ноги на ширине плеч...
Закончив с разминкой, оглядел Роновский гардероб. Открыл шкаф, скопом выкинув всё шмотьё на кровать, принялся разбирать одежду, негромко комментируя каждую вещь.
– Итак, майка-алкоголичка - одна штука, нахуй, - привычное уже Эванеско и половую тряпку, по недоразумению считающуюся майкой, унесло в тар-тарары.
– Трико спортивное, штопанное, в пизду, - отправил туда же.
– Мантия парадная, сука, раритет, а-а-а, тоже нахуй, скажу, мыши съели, - это чудо классического средневекового шитья, с неким извращённым удовольствием, я разглядывал минут пять, пытался определить, не является ли это какой-нибудь давней семейной редкостью Уизли. Однако, таблички "Мантия главы рода Уизли с 130.. года", или какой-то подобной не нашёл. Недрогнувшей рукой послал за первыми двумя.
Остальные вещи столь кардинальных мер не потребовали, и их я сортировал в две отдельные кучки: грязное и мятое.
– Дети, завтракать!
– разнёсся по дому привычный зов, а я, со вздохом, принялся одевать наименее грязное и наименее мятое, что смог найти.
Палево, скажете вы? Палево, отвечу я. Но, во-первых, в текущей ситуации продолжать изображать подсвинка мне никак не упиралось, и так у моего возможного соперника было минимум три года форы в соревновании за руку и сердце будущей мисс "Магическая Британия". Поэтому, "сильно поменяться за лето" мне было необходимо - край. Во-вторых, семье на Рона, не то что бы было плевать, но пятый сын - это крохи внимания родителей. Увидят изменения и дружно решат, что сын, наконец, взялся за ум, тем более, что кроме более пристойного внешнего вида и порядка в комнате, я показывать пока ничего не буду.
Продумав линию поведения, спустился вниз, напустив на себя выражение мрачной суровости, ну или суровой мрачности, для создания образа, и в привычном молчании уселся за стол. Наименее грязными в гардеробе реципиента были классические брюки и голубая рубашка, видимо, это был самый непривычный Рону наряд, который он одевал раз в полгода-год.
Не самый тот вид для завтрака, и маман, ошалело глядя на меня, попыталась спросить:
– Рон, э-э-э, ты, э... э...
– Да задолбало всё, - тоном, не предполагающим дальнейших расспросов, буркнул я.
– А-а-а, - растерянно протянула она и замолчала.
– Слушай, пап, - я скрестил пальца на удачу.
– Ты подшивки газет где хранишь?
– А?
– Артур вынырнул из очередного номера "Еженедельного пророка", глупо хлопая глазами. Но потом до него дошла суть вопроса и он, покосившись на Молли, чуть смущенно сказал: - Ну там, в дальнем сарае, а что?
– Да вот, ищу спокойное место для тренировок, - я выразительно покосился на близнецов.
– А то ко мне в комнату заваливаются все кому не лень, мешают. Или я сам кому мешаю, - тут я, не менее выразительно, покосился на Перси.
Фред с Джорджем закашляли, и один из близнецов, с виноватыми нотками произнёс:
– Братишка, ты извини, если что, мы же не со зла...
Я махнул рукой:
– Всё, проехали. Забыли.
Задумчиво посмотрел на маман и добавил:
– Но спокойное, тихое место, мне всё равно нужно. Хочу заклинания потренировать, а дома постоянно кто-то шумит, - и специально для неё добавил: - Вот Эванеско и Экскуро вчера опробовал.
И Молли из недоверчиво-настороженной, резко стала радостно-довольной. Во взгляде, брошенном на мужа, читалось невербальное: "Видишь, как младшенький за ум взялся, не то, что ты".
И всё. Чуть наехал на братьев, матери засветил выученные чистящие заклинания, а у неё на бытовухе, похоже, пунктик, и готово. Моё нетипичное поведение уже вопросов не вызывает. Да и возраст у меня, самый-самый гормональный всплеск начинается, так чудить могу начать, что уборка комнаты и сидение за книжками им манной небесной казаться должны. А вот смену характера как обосновать у меня уже намётки появились. План ещё конкретно не оформился, но привязка явно будет к финалу Чемпионата по квиддичу. Особенно к нападению пожирателей после него.
Спокойно доев за столом, после такого необычного начала завтрака, на то, как я ем, уже не обращали внимания. Я, не откладывая в долгий ящик, пошёл шерстить дальний сарай на предмет нужной макулатуры.
Объёмом этот памятник народного зодчества, выполненный из необработанной плахи, лохматого года постройки, был со средних размеров гараж. Где-то три на пять метров, может чуть больше. Располагался он с задней стороны дома, скромненько притулившись у самой ограды, в тени, хрен пойми, какого дерева. Вот что-что, а в деревьях я разбирался как Волдеморт в женщинах, то есть никак.